— Кто вы такие? Что вам нужно? — с деланным возмущением в голосе пискнул Рембо.
— Он еще спрашивает!.. — прорычал Робер. — А ну-ка, Жак, подержи лошадей. Зайдем во двор, чтобы никто не мешал, там ему память и освежим.
— Караул! Грабят! — завопил жонглер. Похоже, только теперь, когда рыцарь схватил его за шкирку, словно нашкодившего кота, и поволок в чернеющий проем, он испугался по-настоящему. — Я Рембо из Прованса, личный трубадур его светлости барона! Я буду жало…
Кому он собирался жаловаться на обокраденных друзей, Жак так и не узнал, потому что Робер стукнул его свободной рукой по спине. В удар вложилась вся накопившаяся злоба, обида и разочарование этого дня. Жонглер пролетел шагов пять, шмякнулся с размаху об стену и, хватая ртом воздух, осел на землю.
— Ну как? — спросил участливо де Мерлан. — Память начала восстанавливаться или еще немного полечимся? У меня, ворюга, в арсенале много притирок и припарок, и поверь, что та, которую я только что попользовал, далеко не самая действенная из них.
— Не понимаю, о чем вы говорите, сир рыцарь! — продолжал запираться Рембо.
— Вексель! — прорычал Робер.
— Какой вексель? — фальшиво изумился жонглер.
— Вот такой. И такой. А еще такой. И вот эдакий, — произнося эти слова, Робер нанес ему серию ударов по лицу и в область живота.
Рембо сложился и захрипел.
— Еще вопросы имеются? — осведомился рыцарь, вытирая об полу окровавленный кулак. — Меч об тебя пачкать — много чести, а вот этим — в самый раз…
У де Мерлана в руке сверкнул кинжал-мизерикордия. Он ухватисто сгреб волосы жонглера, запрокинул ему голову и приставил лезвие к горлу.
— У меня с собой нет! — боясь пошевелиться, прохрипел Рембо, выплевывая выбитый зуб. — Нужно в апартаменты. Он там, в сундучке.
— Вот же сучий потрох! — сказал Робер, обращаясь на сей раз к Жаку. — Он здесь уже пообтерся, знает, падаль, что Ибелины нас сразу же схватят, стоит лишь появиться у них в поле зрения. А ну-ка, сержант, ощупай его тряпки. Если ему до сих пор не удалось деньги получить, то пергамент носит при себе, провалиться мне на месте…
Предположения рыцаря, по всей видимости, были не лишены оснований — стоило Жаку приблизиться к жонглеру и взяться за полу чудом оставшегося на плечах плаща, как тот обреченно зарычал.
— Не балуй! — Рыцарь тряхнул его за волосы и надавил посильнее. Из-под лезвия потянулась, стекая за кружевной ворот, тонкая струйка черной крови.
Обыск завершился намного быстрее, чем ожидалась. Как это ни смешно, но жонглер, то ли не проявив присущей этому бесовскому племени фантазии, то ли из чванливого самомнения, зашил вексель в подкладку новой (вернее говоря, которая была таковой до встречи с Робером) бархатной камизы. Воспользовавшись собственным ножом, Жак, не жалея дорогую ткань, вспорол полу прямо снаружи и извлек оттуда бесценный пергамент. Даже в неверном свете луны, едва проникающим под арку, он смог разглядеть кудрявую подпись пизанского банкира.
