Границу с Империей я перешел как-то незаметно. Тащился себе по лесу, страдая от неожиданно нагрянувшей жары и отгоняя стаи жирных слепней, ругался вполголоса… И внезапно оказался на краю длинной и узкой просеки, уходившей в стороны, насколько хватало глаз.
Чуток постоял, наслаждаясь открытым пространством, затем промокнул пот, отогнал очередного летающего кровопийцу и пошел вперед. Какой-то стражи, гуляющей по вырубке, я не опасался — между странами постоянный мир, никаких препятствий для свободного перемещения не существует. Какая разница, где границу перейти — здесь, в лесу, либо же парой миль западнее, по тракту.
Впрочем, торговцы, если бы могли, наверное, тоже бы водили свои караваны сквозь леса — чтобы избежать приграничных пошлин.
Имперская часть леса не отличалась от тардийской ничем. Разве что слепни, на мой взгляд, стали упитаннее и кровожаднее.
До Посольского оставалось совсем немного и я опять задумался о будущем. Когда заходить в город? Утром, когда все еще спят, вечером, когда все уже засыпают, или же днем, стараясь затеряться в толкучке? Теперь мне казалось, что самое лучшее — попасть в город вечером, засесть в какой-нибудь гостинице, а утром выйти на улицы, выглядя уже давним местным обитателем.
Я взглянул на солнце, проглядывающее сквозь ветки, и отправился дальше. Перед тем, как показываться на глаза людям, придется подождать на опушке леса до сумерек, но сейчас-то лучше не останавливаться. Увижу город, тогда и поваляться можно будет.
Край леса показался передо мной часа через полтора. Деревья редели, появлялись симпатичные полянки. Вдалеке из-за стволов просматривались поля — наверное, вокруг города. Самого Посольского, правда, я пока еще не увидел, но, думаю, до него уже довольно близко.
Сбросив рюкзак, я опустился на траву и принялся устраиваться поудобнее. До захода солнца еще несколько часов, можно и поспать, и поесть…
— Неплохо устроился, — послышался за моей спиной насмешливый голос.
Я заполошно подорвался с земли, подавившись куском жареной конины, которую успел начать грызть, согнулся в кашле, пытаясь одновременно вытащить меч и сражаться, затем поднял глаза…
Передо мной во всей красе стоял Эйя, по своему обыкновению презрительно улыбающийся и играющий с когтями.
