«Все хорошо».
Может, стоило сказать ей чтонибудь другое? Оливер не знал. Уже почти двадцать лет он задавался этим вопросом, но не мог найти ответа. Потому что эту ситуацию было уже не переиграть. В его жизни было много женщин. Гдето на западе, он уверен, у него есть несколько детей, но конкретно Меган не шла у него из головы уже третье десятилетие. Возможно, потому что он видел в глазах этой рыжей девочки то, что люди называют любовью. Все прочие были с ним из выгоды: член штаба, видный, статный мужчина, к тому же живучий, как таракан. А Меган стала смотреть на него этим своим особым взглядом, будучи еще подростком, когда он сам еще был никем, когда Мэтт еще не возвысил его в иерархии сопротивления до уровня бригадного, а после штабного командира. Так может стоило сказать чтонибудь другое умирающей влюбленной девушке вместо фразы «все хорошо»?
Оливер и в этот раз не смог найти правильный ответ. Он так и не сумел уснуть, поднялся, отряхивая налипшие на броню сырые хвойные иголки и мелкие листья, подхватил оружие и отправился в ту сторону, где, по его мнению, сейчас должен был находиться Мэтт. Старика он нашел довольно быстро. Тот стоял неподвижно в тени одного из деревьев и наблюдал за открытой местностью, откуда они пришли. Еще не стемнело до конца, и Оливер мог различить крыши полуразрушенных домов некогда благополучного пригорода, которые уже скрывались за кронами молодых деревьев.
— Топочешь, как слон, — бросил Мэтт.
— Не хотел получить от тебя пулю в голову, — тихо ответил Оливер. — Неловко бы вышло.
— Да, неловко.
Голос Мэтта звучал так, будто мыслями он был гдето далеко, там, куда не ведет ни одна дорога. Его, как и Оливера, с наступлением ночи посещали призраки прошлого.
— Покурить бы сейчас.
— Ты курил в последний раз лет двадцать назад, — старик наконецто повернулся к Оливеру и посмотрел на старого друга. — С чего бы?
— А поэтому и захотелось. Давно было, — ответил тот.
Мужчины замолчали. Мэтт поудобнее перехватил карабин, на мгновение замер, а после кряхтя опустился на землю, опираясь на оружие как на посох.
— Разваливаешься ты уже, Мэтью.
— Заткнись. Сам вон уже старческой бессонницей страдать начинаешь, хоть и не спали столько времени, — Мэтт сплюнул на землю. — А дальше будет хуже, поверь мне.
Оливер также опустился на землю. Неудачно схватившись за ствол карабина, он слегка потянул правую руку. Тотчас заныла старая рана, закрытая огромным шрамом, который, будто змея, тянулся от кисти до самого локтевого сгиба. Мэтт заметил, как сморщился от боли Оливер, но ничего не сказал. Он прекрасно знал об этой ране, изза которой Стальной Генерал чуть не потерял когдато руку. Благо, обошлись без ампутации. Он подождал, пока Оливер устроится поудобнее, и заговорил, глядя перед собой:
