Неужели месть?
Что, если кто-то, кого она посещала, все же выследил и решил отплатить той же монетой? Что тогда? Она проведет здесь остаток дней, постепенно все больше превращаясь в чудовище?
О, как же, должно быть, она подурнела!
А что, если все еще хуже, и ее похитили из-за тех, кому не повезло?..
Жутко! Жутко! Неужели же нет спасения?
* * *
Собираясь, Макар ступал на цыпочках и даже старался лишний раз не дышать. В потемках приходилось двигаться на ощупь. Он моментально вспотел от напряжения.
Однако одеться удалось тихо. Перекинув через плечо башмаки, Макар подкрался к сундуку и осторожно поднял тяжелую крышку. Но, едва он начал ощупывать содержимое, как зацепил что-то твердое, что с шумом упало на пол и застрекотало. Погремушка!
Разбуженная мать зашевелилась и шепнула:
— Что такое?
— Ничего, — Макар наконец-то ухватил платок и, вытащив, быстро затолкал в карман.
Мать привстала, вглядываясь в темноту.
— Что не спишь?
— Да вот, на двор хочу выйти.
— А в сундуке что искал?
— Игрушку Петьке.
— На что она ему ночью? Пускай себе спит, — она вновь улеглась.
Выйдя на улицу, Макар обулся и поспешил. Он опасался, что в темноте не сможет сходу найти нужный дом, и потому вышел пораньше. Оказался прав: сразу, в самом деле, ошибся переулком и уперся в тупик.
Нервничая из-за своей оплошности, но больше — от предстоящего, обернулся и припустил бегом.
— Рогатое дерево! Рогатое дерево! — твердил он про себя.
Днем, запоминая дорогу, Макар заметил неподалеку от нужного поворота старый тополь с раздвоенной кроной. И сейчас очень надеялся, что хотя бы со второго раза разглядит в тусклом свете фонарей столь приметного монстра.
Разумеется, если бы он попытался зайти со стороны улицы, то сложностей бы не возникло: на главный вход в лавку табачника указывала вывеска с огромными буквами. Однако добраться до черного, из-за особенностей застройки, можно было, только петляя проулками. Вот потому-то Степан и выбрал именно эту лавку. Говорил, проще затеряться — особенно, если что-то пойдет не так.
Затеряться то, может, и проще — да найти куда сложнее.
— Ты что так шумишь? — тихо, но зло возмутился Ванька-мануфактурщик, когда Макар добежал до назначенного забора и встал, шумно дыша.
Степан и Семен еще не подошли.
— Так вроде я тихо, — оправдываясь, пробасил Макар.
— Тсс!..
Рабочий достал папиросы, но Ванька больно ударил по руке, едва их не выбив.
— Не смей! Огонь заметят!
Вздохнул, но послушался. Стояли молча, как показалось — долго. Макар начал пристукивать ногой от нетерпения, но подельник снова одернул:
