Мэтту тут же вспомнился вчерашний обед, и он мысленно проклял себя за глупость: Джилли ненавидит, когда ей что-то навязывают или когда о ней заботятся. Мэтт взял ее руку в свои и спокойно произнес:
— Кажется, я несколько превысил свои полномочия, но уверяю тебя, я просто хотел быть вежливым. Я заказал массаж для себя и подумал, что невежливо будет забыть про тебя. Это как открыть коробку с конфетами и не поделиться с товарищем. Какой-то намек на хорошие манеры у меня все-таки есть. — Мэтт примирительно улыбнулся. — Если тебе не хочется, заказ можно всегда отменить.
С лица Джилли исчезло раздраженное выражение.
— Значит, ты просто хотел сделать мне приятное?
— Ну да.
Джилли наклонилась к Мэтту, и от ее затуманившегося взгляда сердце Мэтта забилось чаще.
— Что ж, я согласна на косметический массаж. Может, я и в самом деле выгляжу не лучшим образом — но это ты виноват, что я так мало спала этой ночью!
— Милая, выглядишь ты — лучше не бывает, а что касается недосыпа, то обещаю: этой ночью тебе снова будет не до сна.
Их глаза встретились, и во взгляде Джилли Мэтт увидел… Что это было? Он не знал. Наверное, теплота. Да, теплота и понимание. Он помнил, что этому нет места в случайных связях.
Мэтт поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь.
— Ты не рассердишься, если я предложу заплатить за ленч?
— Нет, не рассержусь. Но заплачу сама.
— Обычно в таких случаях платит мужчина.
— Но у нас же не свидание. Так? Мы просто… вместе работаем. И потому за ленч должен платить «Максимум».
«У нас же не свидание. Мы просто… вместе работаем». Джилли была совершенно права, но ее слова все равно ранили Мэтта. Потому что сегодняшний ленч, как и ужин накануне вечером, весьма походил на свидание. И остаток выходных Джилли была для него не просто «товарищем по работе», а возлюбленной. Внутренний голос попытался заявить, что называть Джилли «возлюбленной» — не самая лучшая мысль, но Мэтт заставил его заткнуться.
— Ладно, за ленч заплатит «Максимум», — сказал Мэтт. — Ну что ж, не отправиться ли нам за покупками? Мне не терпится употребить презервативы в дело.
Джилли озорно улыбнулась:
— А я-то думала, это я ненасытная.
— Разве я тебе не говорил, что «мистер Ненасытный» — мое прозвище?
— Ха! С каких это пор?
— Ты и в самом деле хочешь это знать? — спросил Мэтт тоном, от которого по спине Джилли побежали мурашки.
Джилли хотела сказать «нет», но собственные губы ее не послушались:
— Да.
— С тех пор, как я вошел в триста двенадцатый номер в ночь с пятницы на субботу.
