Они спорили о цветах платья, хотя Элинор было сложно рассуждать о чём-то настолько поверхностном. Миссис Пемброук отказалась рассматривать любой из цветов, которые Элинор предпочла, по причине того, что они были слишком темными, интенсивными или богатыми для девушки. А Элинор указала на то, что на несколько лет назад была вынуждена покинуть общество. Миссис Пемброук сказала:
- Это именно то, о чем никто не должен узнать.
Несомненно, ее мама очень надеялась, что три года назад выход Элинор в свет не остался в памяти модного общества, как воспоминание о неуклюжей, ничем не примечательной девушке.
- Помни, Элинор, о чем мы говорили, - сказал господин Пемброук. - Ты станешь объектом обсуждения этим вечером и должна казаться равнодушной к разговорам, скромной, вежливой, почтительной. Многие сегодня вечером будут разглядывать тебя, чтобы убедиться, не сделал ли тебя талант Поджигающей дикой и непослушной. Прими приглашение любого, кто пригласит на танец, но не отдавай предпочтений. Не стремись получить предложение на первом публичном появлении, особенно в начале сезона. Будет достаточно времени для этого, как только я познакомлюсь с кандидатами на твою руку более близко. Этот вечер для того, чтобы представить тебя модному миру.
- Что насчет ужина? - спросила Элинор.
Она понятия не имела, на какой ступени социальной лестницы находится - неужели необычная Поджигающая превосходит баронессу? И мысли о том, чтобы споткнуться при толпе, в которой все жалеют или презирают всех, заставили ее снова съежиться.
- Ты не должна бояться. Я гарантирую, у тебя будет подходящий партнер, когда придет время.
Элинор кивнула и опустила глаза, она представляла собой картину беспечного девичества. Ее желудок снова попытался вывернуться наизнанку. Девушка посмотрела на туфли, серебристо-зеленые, подходящие к платью. Должно быть, просто показалось, что они тесны, обувь очень хорошо сидела, когда она примеряла их два дня назад.
Они стояли в очереди перед парадными дверями дома лорда Ормерода, ожидая, пока их впустят внутрь. Миссис Пемброук всё время щебетала о перспективах Элинор, о её платье, о её волосах, о её украшениях, затем снова о перспективах, пока у Элинор не закружилась от всего этого голова. Может, она и обрадовалась этому недомоганию, как предлогу покинуть вечер, если бы не была полностью уверена, что отец промокнёт ей лицо влажным платком и всё равно отправит на бал. Элинор тяжело сглотнула и сделала вид, что внимательно слушает мать. Всё будет не так уж страшно. Там будет Селина. Не все мужчины окажутся такими мерзкими, как она боится, и ей даже понравится танцевать. А отец, дай Бог, не будет весь вечер находиться подле неё. Не так уж и страшно. Совсем не страшно.
