– Горачий! Горишь! Прыгай! – услышал он в наушниках свой позывной.
Огонь уже обжигал руки и лицо. С трудом открыв фонарь своего истребителя, вывалился из самолета. Дернул кольцо парашюта. Его пытались расстрелять в воздухе «мессеры». Но он со скольжением на полупогашенном парашюте ушел от пушечной очереди. Земля встретила неласково. Сильный удар, и сразу же купол парашюта накрыл его с головой. На какие-то секунды потерял сознание. Очнулся от града ударов тяжелыми ботинками и нерусской речи. Немцы!
Били жестоко, а когда, подняв его, один из фашистов сорвал с плеча погоны, он не стерпел и по-русски наотмашь врезал одному из гитлеровцев. После этого начали бить с остервенением. Его бы забили насмерть, если бы не подъехавшая машина с офицером. В полубессознательном состоянии Дольникова привезли в землянку. Втолкнув внутрь, бросили на лавку. Пожилой, с уставшим серым лицом, немецкий полевой офицер, увешанный крестами, долго в упор разглядывал избитого летчика, затем приказал его перевязать. Потом он куда-то звонил. А через полчаса летчика на той же машине стоявшей возле землянки в укрытии, увезли.
…В одной из больших комнат просторного крестьянского дома за столом, уставленным бутылками и различными закусками и овощами, сидело трое сильно подвыпивших немцев. Четыре кителя со свастикой на рукавах небрежно висели на спинках стульев. Все трое, разомлевшие от жары и выпитого, курили, надменно глядя на доставленного к ним высокого и худого русского летчика.
Окна в доме были настежь и там, под окнами, собрались женщины и дети. Мельком Дольников успел заметить и какого-то старика с крючковатой палкой в руке. Конвоировавший летчика солдат дулом автомата грубо подтолкнул его к сидевшим за столом. За окном запричитали женщины, послышались возмущенные возгласы. Автоматчик резко повел стволом в сторону окна.
– Хальт! – раздался резкий оклик.
– Пусть смотрят на свой летшик! – на ломаном и не всегда понятном русском заговорил, по-видимому, старший за столом гестаповец.
Затем, сидевший с краю стола гестаповец, что-то буркнул соседям по-немецки, налил рюмку водки, встал и, подойдя к Дольникову, приказал:
– Пей за наш побед!
Летчик посмотрел на рюмку и отрицательно покачал головой.
– Мало!
Гестаповцы удивленно переглянулись, перебросившись какими-то словами, и один из них, взяв большой граненый стакан, налил водки до краев. Жестом показал летчику на стакан. Стараясь не пролить, Дольников поднял стакан, обвел немцев взглядом, выдохнул:
