Кое-как она справилась, умылась, переоделась и вышла на улицу.
В последние дни похолодало, выпал первый, запоздавший в этом году, снег, и вокруг стало светлее.
Во дворе малыши собирали снег лопатками и строили что-то, соседская собака бегала и лаяла, останавливаясь, чтобы полизать снег.
Здание Клуба, украшенное пёстрой рекламой, зовущей на дискотеки, было ярко освещено.
Около бара Лена увидела знакомых ребят из своей школы, все они были основательно пьяны, кто-то, узнав её, крикнул:
– Иди к нам!
В её голове стучало то страшное, позорное и короткое слово, обращённое к ней.
Дверь в кабинет Макса была приоткрыта, оттуда доносилась негромкая музыка и женский смех.
Лена резко распахнула дверь.
На диване сидел Макс и обнимал прижавшуюся к нему и смеющуюся Таню, да, это была Таня, и на ней был тот красный топик, который она не так давно показывала Лене.
Рядом, на столике стояла бутылка вина, два бокала и коробка конфет.
Увидев Лену, Таня замолчала, медленно, демонстративно медленно, встала и, не глядя на подругу, не проронив ни слова, вышла.
Лена подошла к Максиму:
– Мне надо сказать тебе кое-что важное.
– Уж не то ли, что… а-ха-ха-ха… что у нас будет ребёнок? – он снова засмеялся.
– Да, у меня будет твой ребёнок.
Лицо Максима исказила страшная гримаса, он подошёл, взял Лену за плечи и встряхнул так, что она чуть не упала.
– Ни-за-что, – по слогам произнёс Максим, – ни-за-что, ты поняла, дура глупая? Избавляйся! – и громко повторил. – Избавляйся!
Вытолкнув её в коридор, он хлопнул дверью.
Она не помнила, как пришла домой, как разделась и легла на кровать, над которой благородный рыцарь на ковре спешил на помощь.
В коробке было много разных лекарств, выписанных Матвею Степановичу, она встала и выпила их целую горсть.
Лену хоронили как невесту, во всём белом, белым покрывалом падал на её лицо снег.
Матвей Степанович пережил внучку, свою лесную фиалку, свой аленький цветочек, на месяц.
Максим Веселов открыл новые Клубы, создав большую сеть, похожую на паутину.
Лина Николаевна, преподаватель музыкального училища, заканчивала урок.
Её ученики, четырнадцатилетние юноши и девушки, уже собирались домой – кто-то поглядывал на часы, кто-то закрывал тетради и учебники и складывал их в портфель, а Костя Виноградов, держа в руках небольшое зеркало, смотрел и смотрел в него, не отрываясь.
Лина Николаевна знала, что Костя навёл зеркало на Таню Успенскую, сидящую позади него на последней парте, впрочем, об этом знала и Таня, и весь класс.
