В келье было душно, окна закрыты. Настоятель, кряхтя, поднялся с постели, зевнул. За дверью зашуршали, зашелестели. «А ну вас, тьфу! — отец Илья сплюнул горькую слюну. — Ох, святые угодники, грешен я, грешен…» Перекрестился на образа в золоченых ризах, хватаясь за лавку, за стол, добрался до оконца, толкнул створку.
— Надобе чарку испить, — пробормотал он и потянулся к столу, где поблескивали кувшины и сткляницы с винами и водкой. Выбрал чарочку, что почище, по ободку ее шла надпись: «Много пить — дурну быть». Прочтя, фыркнул, однако взял другую, на той червлеными буквами: «Невинно вино, проклято пьянство». Махнул рукой, забулькал водкой из сткляницы. Тут же в дверь поскреблись:
— Господи Исусе Христе, сыне божий, помилуй нас…
Архимандрит узнал голос, наскоро выпил чарочку.
— Аминь!
В келью неслышно шагнул невеликого росту старец. Посреди темной бороды тянулась от нижней губы седая полоса. Один глаз был полуприкрыт, оттого казалось, что монах глядит плутовато.
Старец поклонился земно.
Отец Илья дрожащей рукой благословил вошедшего.
— Что там, Герасим?
Тот, не дожидаясь приглашения, уселся на лавку у дверей, молвил негромко:
— Пекусь о твоем здравии, владыко. Однако теперь зрю — всё слава богу. — Он кивнул на сткляницу с водкой, один глаз у него вовсе закрылся.
«Ага, похмелиться желаешь, — подумал архимандрит, — ан нет, пожди. Покуда не выложишь дела, не изопьешь».
Герасим потеребил бороду, вздохнул, снова уставился в стол. У архимандрита боль уходила из головы, становилось легче.
— Ладно, Герасим, — проговорил отец Илья и плеснул в гладкий стакан, пей да глаголь.
Старец принял сосуд:
— За твое здравие, благодетель наш! — не торопясь, вытянул содержимое стакана до дна, зажевал дряблой редькой.
— Ну? — настоятель начал терять терпение.
Герасим улыбнулся в бороду.
— Чуешь ты, владыко, что не просто я к тебе. Кхе-кхе!.. Благодать снизошла на обитель Зосимову под успеньев-то день: сам Иван Неронов почтил нас своим посещением…
— Да ты… — оборвал его архимандрит, сразу и пугаясь и радуясь нежданной вести. — Ты в своем уме? Откуда тут взяться Неронову? Сослали протопопа в монастырь Кандалакшский, сам же доносил мне по весне, припомни…
Старец поднялся, перекрестился на образа.
— Не лгу я, владыко. Не было того, чтоб я, раб никудышный, хоть раз сбрехал тебе. Истинно, прибыл Неронов сюда, утекши из ссылки!
Остатки хмеля вылетели из головы архимандрита. В смятении заходил он по келье, задевая рукавами суды и роняя их на пол. Внезапно остановился напротив советника, вцепился ему в плечи.
