У одной из дверей стояла молодая худосочная девица. Пилад подошел ближе и в тусклом киноварном свете разглядел ее лицо, отмеченное преждевременным опытом. Ее черты нельзя было назвать красивыми, но чем-то они притягивали взгляд. И не было препятствий помыслам и изумлению, держащемуся издавна поблизости. Из облачения на привратнице были высокие ботфорты с раструбами и нарукавники, точь-в-точь у служащей старосветской канцелярии. Создания такого сорта, как правило, коротко, но крепко спят и отменно разбираются, где место твердому, а под чем мягкому, и вряд ли спутают когда-нибудь. Улыбнувшись изысканному виду, Пилад подошел ближе, наперед отнеся малышку к существам не слишком благовонного порядка.
– Здравствуй, Пилад. Долго же ты отсутствовал, – первой заговорила она. – Негоже заставлять девочку ждать.
Пилад улыбался в ответ, переминаясь с ноги на ногу, и молчал.
– Не отпала, небось, охота до солонинки, – снова говорила она, призывно играя безволосыми бровями. Склонив к груди голову, показала язык, и с затылка Пилада к пяткам посыпались мурашки.
Он воровски осматривал сторонящееся стыда тело. Чуял его густой запах и, одурманенный, вскоре стал монотонно кивать, прекратив, только когда взяла она цепко его запястье и повела внутрь, шаркая стоптанными подметками. За дверью не оказалось ничего, кроме ничтожного размера комнаты, в центре которой имелся круглый лаз. Оттуда шло горячее удушливое дыхание, и Пилад в неуверенности остановился. Но девица, хихикая, подтолкнула его вперед и, когда он уже наполовину влез, стала спускаться вслед, мягко тычась ему в лицо. От жестких коротких волосков у Пилада зачесался нос. Боясь отпустить шаткую лестницу, он спешил. И его спутница не отставала.
Пилад прислонился к стене, тяжело дыша. Он стирал рукавом пот со лба и перебирал давние обязательства и зароки. Время сбегало пеной, и нехорошим вышло удивление, когда не обнаружилось поблизости неугомонной маленькой спутницы. Пилад стоял посреди большой залы, представляющей собой полусферу. Чуть в стороне свешивалась лестница, по которой он только что победоносно спустился, а вдоль стен по кругу сидели на лавках всевозможных качеств люди и как один внимательно смотрели на него. Там были и оба изможденные вельможи, и долговязый проповедник, и рябой с исполинскими усами. Какие-то меченосцы, обряженные в рясы карлики, мясники в забрызганных фартуках с закатанными по локоть рукавами, калеки, недобро косящиеся на мясников, жирные слабоумные, жмущиеся друг к другу и сообща разминающие свои неразвитые гениталии, а подле их предусмотрительного конгломерата – неподвижно глядящие рыбами сапфировые джентльмены в котелках и манишках.
