Как заговорённый.
А скорости всё-таки было маловато. Когда летишь в свободном падении – это да ! Разве машина может сравниться ?
В поисках острых ощущений купил мотоцикл. Жизнь заиграла новыми красками.
В первую же неделю он на скорости девяносто улетел кубарем, по пути кувырками обогнав тяжёлого двухколёсного монстра.
Когда сзади подъехали друзья в ожидании худшего… из газона, отряхиваясь и матерясь, поднимался приземлившийся без парашюта десантник.
Мотоцикл же, за пять оборотов долетел до столба, там и превратился в пару центнеров металлолома.
У Серого – хоть бы один перелом !
Точно – заговорённый!
Он купил новый мотоцикл, помощнее. Скорости маловато !
Каждый, кто мчался по дороге выкрутив гашетку до упора, знает это ощущение, когда смотришь на точку на горизонте, и оп-па, ты уже там.
Этот драйв сгубил немало горячих голов.
Когда Серого привезли в больницу после лобовой аварии с грузовиком, он, как и все в таких случаях, думал – успею! – ни одного целого органа внутри внешне целого организма, не было.
Не в кровати и без мучений.
Хоронили его с почётом. Лёня пытался организовать воинский салют, да бдительные органы добро не дали. Мраморный памятник в виде огромного серого волка был заказан лучшему в городе скульптору.
Это был единственный в жизни раз, когда все окружающие видели слёзы на глазах безжалостного, вечно безэмоционального Лёни д`Артаньяна.
А тот не стирал их, просто, молча, шёл и шёл за гробом, и скупые мужские слёзы катились по его затвердевшему, будто высеченному из того же куска мрамора, лицу.
БОРЬБА С ДЕМОНАМИ.
В бурные годы начавшегося хаоса, крушения идеологии, краха надежд, толпы обезумевших индивидуумов, среди которых были вчерашние комсомольцы и даже члены партии, ринулись на поиски заработков, словно ковбои, лихорадочно и в случайном порядке столбившие золотоносные участки безжизненных скал Дикого Запада.
Неизбежно некоторые перепутали свободу и вседозволенность.
Всяк мнит себя гением. Вчерашние официанты, секретари и секретарши, физики, лирики и слесари взалкали. Золотой телец застил глаз и туманил мозг. Будущее пробивалось сквозь постылые будни и сияло великолепием, как в дешёвых, заполонивших враз все экраны латинских сериалах.
Ложно понимаемое великолепие включало лежание в отеле у моря, шмотки дичайших расцветок из «комка» , ибо серость обрыдла, ликёр Бейлис на столе и девятку цвета «мокрый асфальт» в личном гараже, пусть и в другом конце города.
Наиболее приличные, имеющие таланты и навыки, ринулись открывать автомастерские и парикмахерские, магазинчики и кафешки. Кто ударился в торговлю, кто челночил из Турции и Эмиратов, кто на месте шмотки перепродавал.
