Грудь чужака вздымалась медленней и медленней. У Цуны стали слипаться глаза. Ри как назло замолк, а окликнуть его девочка не могла. Она не умела шептать так же тихо, вплетая голос в шум прибоя и шелест листьев.
В конце концов, случилось то, чего Цуна так боялась. Лан-лан склеил веки липкой смолой сна. Усталость разжала руки, ослабила тело. Девочка сначала сползла немного. Потом выпал из ладоней мешок, а следом и хозяйка рухнула прямо на спящего чужака.
Криков было много. Вопил важный человек, спросонья пытаясь спихнуть с себя неведомого зверя, визжала Цуна, вырывая, придавленный человеком мешок. Ри старался успокоить обоих:
— Кричать плохо! Они прийти! Они порезать! С кровью! Смерть!
Его никто не слушал.
Цуна вскочила, прижимая к груди узел с сокровищами, и рванула, что было мочи, вниз по тропе. Ноги заплетались, она чуть не упала. Важный человек остался сидеть возле дерева, глядя ей вслед широко раскрытыми глазами цвета зелёной маслины. Теперь-то Цуна их разглядела.
Она плелась от поворота к повороту, плача от бессилия. Ноги не слушались. Словно бы воздух загустел, превратился в вязкую топь. Каждый шаг давался с трудом и болью. Вот почему ма говорила не есть много лан-лана! Пара листиков — лекарство, но две горсти — парализующий яд!
— Не идти вниз! Не идти! — Ри загородил собой путь, отчего перед взором Цуны всё помутнело. — Там смерть. Резать с кровью. Не надо.
Ему не пришлось уговаривать девочку долго. Она увидела невдалеке две фигуры. Чужаки, потерявшие след важного человека на переплетении дорожек внизу, теперь точно знали, куда идти. Гулкое эхо криков привлекло их, как высокие костры в ночи зовут корабли, как мёртвое животное манит стервятников и мясных муравьёв. Теперь убийцы бежали к Цуне по единственной верной тропе. Зажатая в ловушку с четырёх сторон, девочка отчаянно завопила:
— Ма-а-а! Прогони их! Ма-а-а!
Внизу плескалось равнодушное море. Никто не появился и не помог. Цуна собиралась прыгнуть с утёса, но не решилась. Потому что знала правду, хотя и не принимала до последнего. Ма соврала. Она не ждала её там, в глубине, а просто опустилась на дно вместе с камнем и двигалась только из-за подводных течений. И нет жабр, нет серебряной чешуи, и не слышно песен. Ма разбухла, посинела, и теперь все жители большой воды питаются ей.
Чужаки совсем близко. Ещё один поворот, и они схватят Цуну.
— Надо к важный человек! Он не обидеть!
Ри никогда не врал, и девочка доверилась ему, а не лгунье ма. Шаг. Ещё шаг. Как тяжело в гору! Бросить бы узелок, но Цуна решила умереть с ним. Она ревела в голос, а когда услышала впереди шаги, и вовсе зашлась воем. Из-за поворота выскочил важный человек. Во все глаза уставился на девочку. Сначала с тревогой. Потом попробовал улыбнуться. Получилось вымученно. Видя, что Цуна пятится, он остановился. Чужаки успели спрятаться за большой валун.
