— Прежде чем мы это сделаем, почему бы тебе не рассказать, откуда ты взялась?
Она поднялась.
— И раскрыть мою тайну? Какой в этом прок?
Незнакомка с ним играла. Непонятно почему, но это мысль ослабила внутреннее напряжение.
— Ты не арголейка. — Он прислушался к своим чувствам, на этот раз сосредоточившись на ней. На том, что игнорировал раньше, слишком занятый своей целью, чтобы уделить внимание этой загадке. — И не богиня. Не совсем понимаю, но…
— Что, во имя Аида?..
Она уставилась на древнегреческий текст, виднеющийся на его руках. Текст, обозначавший его как хранителя своей расы.
Проклятие. Потеряв рубашку в процессе преображения, Орфей совершенно забыл о метке аргонавтов. О знаках, которых не хотел и от которых мечтал избавиться. О знаках, унаследованных после смерти брата.
Ее глаза метнулись к его лицу, и замешательство, возможно, даже легкий ужас, проскользнули в их аметистовой глубине.
— Ты аргонавт? Но я видела твое преображение. Я видела, как ты превратился в эту… этого зверя. — Она тряхнула головой. — Демоны не могут быть аргонавтами, избранными. Это против всех законов и естественного порядка.
Она определенно происходила из другого мира, но Орфей по-прежнему не знал, откуда. И если незнакомка понимала, что он такое, почему не порезала его на кусочки, как и остальных, в ту же минуту?
Когда она выдернула руку из его ладони, арголеец не пытался ее остановить. Ведь вся эта чертова ситуация против его правил тоже.
Будь ты проклят, Грифон. И проклятие богам, поставившим его на место брата. Сейчас Орфей хотел лишь одного. Того, что дарует ему возможность отомстить подонку-богу, изначально наложившему на него проклятие.
Аргонавт отступил, упер руки на бока и глубоко вздохнул, чтобы сохранить спокойствие и избежать новой трансформации. Но это оказалось нелегко. Огонь в глазах незнакомки показывал, что ночь еще далека от завершения.
— К демонам все твои вопросы, — сказала она. — Лучше ответь на мой… Кто ты такой, Аид тебя побери?
***
Пронзительный крик боли, раздавшийся в ушах, принадлежал ему самому, хотя губы не двигались.
Мысленно Грифон пнул стервятника, клюнувшего его в правую ногу, но тело не ответило на приказ. Оно не подчинялось, хотя он молил хоть о каком-то движении. Застыв на месте, аргонавт глубоко вздохнул вопреки боли и закрыл глаза, единственную подвижную часть тела, отгораживаясь от стервятников и вида, который он наблюдал последние три месяца: неровные черные камни, покрывавшие землю и горы. Вверху клубились серо-красные облака, но так и не разражались желанным очищающим дождем. Ущелье, пролегавшее всего в нескольких метрах отсюда, спускалось к бурлящей реке из лавы, над голой землей дул резкий ветер и стояла изнуряющая жара, обжигая оставшиеся на коже волосы, высушивая глаза и заставляя желать смерти.
