Замедлив бег, лошади свернули в широкий двор со сторожевыми башнями по углам, и, выбравшись из саней, мы с любопытством огляделись. Вокруг шли строительные работы. Виталик рассказал, что к лету здесь возведут настоящую старинную крепость со всеми службами, имитирующую быт времен Александра Невского, и от туристов не будет отбоя. Они с Димой рассматривают участие в этом проекте.
Мы вошли в приземистое здание и оказались в большом зале с огромным камином, в котором, по словам Виталика, должны гореть двухметровые бревна. Сейчас в нем горел костер, по-видимому, из отходов строительства. За массивным столом рядом с камином разместилась знакомая компания из нашего санатория. Мы присоединились к ним, и я принялась изучать меню.
– Я уйду ненадолго, – сказал Виталик, – навещу родителей. Здесь недалеко кладбище…
– Можно мне с тобой?
– Можно. А дети?
Выяснив, что компания пока не собирается уезжать, я попросила их присмотреть за детьми.
За воротами мы повернули на утоптанную тропку, ведущую к лесопосадке. Сразу за ней открылось сельское кладбище, неогороженное, но с красивой аркой входа, украшенной лентами. Было видно, что его часто посещают. А я слышала от бабушки, что зимой как бы не принято тревожить усопших, и спросила об этом Виталика, остановившегося у могилы рядом с аркой.
– Первая учительница… – он обернулся. – Ты что-то спросила?
– Да, – я повторила свой вопрос.
Виталик чуть помедлил.
– Я буду у своих, а ты пройди по кладбищу и обрати внимание на возраст умерших…
Разглядывая фотографии и даты, я побрела между могил. Оказалось, что большинству захороненных не было даже сорока лет… В молчаливом недоумении я подошла к Виталику.
Он стоял, опираясь на чугунную оградку, за которой возвышались два аккуратных холмика, объединенных странным обелиском. Приглядевшись, я поняла – это причудливо переплетенные между собой пирамида с пятиконечной звездой и православный крест.
В центре этого изваяния с овальной фотографии смотрели: жестко и повелительно – мужчина в полувоенной форме, и печально – молодая женщина с кружевной накидкой на плечах. По датам я определила, что она ушла в тридцать пять лет, а он через год – в пятьдесят…
Виталик, не оборачиваясь, произнес:
– Отец был председателем колхоза – фронтовик, коммунист; мама – учительница и верила в бога. Я задумал этот памятник как символ их слияния хотя бы в ином мире, а сейчас мне кажется, зря… Лучше было бы как вначале: отдельно крест и пирамида.
