— Похоже, ты был непослушным ребенком, да, Джеймс?
Он едва не расхохотался. Он ограбил дом директора школы в тот самый вечер, когда ее окончил.
— Мама говорила, что я — дурное семя.
— Ужасно слышать такое от матери.
— Даже если это правда?
— Ты не дурное семя. Ты мой герой.
Этот неожиданный комплимент заставил его покраснеть. Он почувствовал гордость. И печаль. И смущение. Черт возьми, если трудный ребенок — это герой, то что сказать о закоренелом преступнике!
Далтон взял лицо Эмили в свои ладони и поцеловал ее. Только прикосновение к ней удерживало его от безумия, позволяло ему забыться.
Он должен был рассказать правду. Или хотя бы ту часть правды, которую в силах был рассказать.
— Она была моей женой, Эмили.
Она очнулась от опьяняющего поцелуя.
— Что?
— Та женщина, которая умерла от рака, была моей женой.
Настало молчание. Он ждал, прислушиваясь к тиканью часов. Возможно, они отсчитывали последние его секунды в этом доме.
— Ты был женат? — спросила она наконец.
— Да, но не официально. У нас была частная церемония. Мы произнесли обеты друг перед другом.
— Как ее звали?
Он не имел права этого сказать. Но не мог назвать и вымышленного имени. У Джеймса Далтона не могло быть жены. Он только что нарушил одно из правил Программы защиты свидетелей, разгласив информацию, имеющую отношение к Риду Блэквуду.
— Разве это имеет значение? Ее уже нет в живых.
Эмили не стала настаивать. Эта девушка была слишком почтительна к умершим, чтобы тревожить их память.
— Мы прожили с ней всего несколько лет, — сказал он. — А потом у нее начались проблемы со здоровьем. С подобными симптомами могло быть множество болезней. Нам и в голову не приходило, что это может быть рак… Ей было еще далеко до тридцати, и она никогда не курила. Рак легких редко встречается у людей моложе сорока. — Он нахмурил брови, сжимая в руке бутылку. — Прямо душу рвет, как подумаю, что сам был курильщиком. У моей жены был мелкоклеточный рак, а я подвергал ее опасности, вынуждая вдыхать дым.
— Ты же не знал, что у нее рак, Джеймс.
— Неважно. Я все равно виноват. Мы все виновны: я, ее отец, ее братья… — И бандиты, охотившиеся за ним, подумал он. Ублюдки, заправлявшие лос-анджелесской мафией. — Мы все курили. Все, с кем она общалась, подвергали ее риску.
— Это случилось давно? — спросила Эмили.
— Год назад.
— Мне так жаль, что ты потерял ее. И я понимаю теперь, почему мое состояние тебя беспокоит. — Она чуть заметно улыбнулась. — И почему ты так настойчиво заботишься обо мне.
