Кори сладко сопел на диване. Далтон, не колеблясь, направился к мальчику.
Он был совсем не похож на его сына. Кори значительно старше. И все же, глядя на Кори, Далтон подумал о своем потерянном ребенке.
Джастину было всего десять месяцев, когда Джеймс видел его в последний раз. Теперь мальчик, наверное, уже ходит и говорит и называет папой другого мужчину.
— Детишки во сне такие милые, — сказал он.
Джеймс, бывало, баюкал Джастина, напевал ему колыбельную, когда они ночевали в машинах, мотелях и кемпингах. Его сын родился в те самые полтора года, которые он, его жена и сестра провели в бегах, скрываясь от бандитов.
Заметив пристальный взгляд Эмили, он едва удержался, чтобы не погладить мальчугана по голове. Он оставил красную гоночную машинку на журнальный столик и постарался принять беззаботный вид.
— Правда, в детишках я совсем не разбираюсь…
Эмили все еще держала в руках букет из супермаркета — композицию из желтых, розовых и голубых цветов в целлофане.
— А вот Кори ты определенно нравишься.
Они не знали, как продолжить разговор.
Джеймс сунул руки в карманы, затем вынул их и взял со стола машинку, покрутил черные колеса и сообразил наконец:
— Тебе помочь с обедом?
— А ты умеешь готовить?
— Так, чуть-чуть. Чтобы обходиться одному.
На кухне пряничного домика было тесновато, но уютно. Шеренга жестяных банок на буфете, портрет пожилой цыганки на стене. Из духовки чем-то аппетитно пахнет.
— Что в плите? — спросил он.
— Жаркое. — Эмили развернула букет и поставила его в вазу, раскрашенную всеми цветами радуги.
На столе уже стояли желтые и зеленые тарелки.
Джеймс присмотрелся к увешанной монистами женщине, изображенной на картине. В ее рыжевато-каштановых волосах серебрились нити седины, а шаль, накинутая на плечи, блестела, как накидка танцовщицы. Руки с узловатыми пальцами, покрытые коричневыми старческими пятнами, лежали на колоде карт Таро. Но самой выразительной деталью портрета были глаза цыганки. То, как она смотрела. Пронзительный вороний взгляд, подумал он.
— Это мадам Мирра, — сказала Эмили, заметив, что его заинтересовала картина. — Она проезжала через город с каким-то бродячим балаганом.
— У нее гипнотический взгляд, — сказал Джеймс.
— Мне тоже так показалось. Поэтому я и попросила ее позировать.
Он обернулся к ней, ошеломленный.
— Это ты рисовала?
— Не волнуйся так. Это просто хобби.
— Нет, не думаю. — Джеймс покачал головой. — Это нечто большее. Это часть тебя.
Они встретились глазами и долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Это уже случалось однажды — в тот вечер, когда они познакомились. Эта магия взгляда, поглощающая все без остатка. Она отрезает пути назад.
