— По крайней мере, я знаю одно свойство ПУВ, которое может их объяснить.
— Какое?
— Сверхтекучесть. Это квантовая жидкость — я это понял сегодня… Наверняка это связано с другими его свойствами.
— Значит, вы думаете, что эта чертовщина могла просочиться сквозь люки?
— Конечно. Если у меня будут данные, я смогу доказать, что каждый раз трюм был в зоне реакции и не прикрывался энергозащитой. А взаимодействие ПУВ с человеком, я думаю, кое-кому хорошо известно — иначе бы аварийные команды не снабжали «заглушкой» под видом транквилизаторов.
Грор внимательно выслушал, грустно покачал головой:
— Это было бы здорово…
Ничего больше не добавив, крепко пожал на прощание руку и вышел в коридор. Вернувшись на свою койку, Отари некоторое время сидел, ни о чем не думая, потом незаметно для себя задремал.
…Его разбудил звонок, возвещающий о конце очередной вахты. Не успело отзвонить, как в «свальню» вошел первый ее обитатель — румяный детина в синем комбинезоне ремонтника:
— Ты откуда? Новенький?
Отари протер глаза и, осторожно подбирая слова, ответил и представился. Детина протянул руку:
— Антек Война, будем знакомы. Куда пристроился?
— Я… в контроль. Оператором…
— А-а… — только и ответил Антек, вздохнув, — ты к Ингу… А мне сменщика до сих пор нет — сколько уж говорил… — он скроил расстроенную мину, но тут же добродушно хохотнул: — Ну, ты с Ингвельссоном не соскучишься!
Отари догадался — тот самый диспетчер, что так радикально проверил его квалификацию.
— Как он — ничего? — наполовину уже искренне поинтересовался он. Антек открыл было рот, но ответить не успел — дверь распахнулась, и в «свальню» один за другим начали вваливаться распаренные работой унтерспецы в разноцветных комбинезонах. Тут были: энергомеханик в тускло отсвечивающем изолирующем костюме, оборотник в мутно-желтом балахоне, два черных оператора и еще один в чем-то оранжевом — Ило так и не вспомнил, к какой службе относится этот цвет. Знакомились быстро — несколько фраз, и его оставили в покое. Последним подошел таинственный «оранжевый» — тщедушный парень с выцветшими грустными глазками, оказавшийся попросту мусорщиком. В помещении постепенно установился плотный уютный гул, присущий любому общежитию. Отари не был новичком, и, присмотревшись, понял, что здесь он может позволить себе все в пределах разумного — четкой субординации освоителей не было и в помине, как и изысканных манер «евгениев». Главенствовала полная расхлябанность — только по отношению к энергомеханику выказывалась какая-то почтительность, да и то скорее потому, что он был здесь самым старшим. И новоявленный «спец» со спокойной совестью разлегся на койке. На это никто не обратил внимания.
