— Хм, — вздохнула медсестра и встала, потягиваясь, вытягивая руки вверх. Пока до приятного хруста не щёлкнуло в шее. Затем она выключила свет, оставив гореть настольную лампу и отправилась в изолятор.
Зинаида Григорьевна открыла дверь и ахнула от дикого холода. Окна оказались распахнуты, шторы поддёргивал ветер, а в палату залетал снег. Медсестра щёлкнув выключателем запалила свет. Окинула недоумённым взглядом пустые кровати.
Простыни и пододеяльники пачкали странные тёмные чешуйки и буровато-чёрные пятна. Что происходит? Задала себе вопрос женщина и непрошенная паника тугим комком подкатила к горлу.
Она подошла к окну, закрыла одно, затем закрыла другое и продолжала закрывать окна по одному, пока не закрыла их все.
Единственный фонарь за забором то и дело мигал, но женщина всё равно рассмотрела, как во дворе кто-то цепочками вёл детей в сторону кухонного блока. Что происходит? Она в очередной раз задавала себе этот вопрос.
В кармане халата лежал мобильный телефон, но как назло он оказался разряжён. До висящего в коридоре на стене аппарата связи идти было далековато. Она вернулась в свой кабинет, закрыв за собой дверь изолятора.
Непонятный приступ страха, не давал женщине собраться с мыслями и покинуть свой безопасный кабинет, в котором было тепло и горел свет. Медсестра, поставила телефон на подзарядку и укоряя себя за малодушие, собралась с духом и вышла в коридор.
* * *
— Галина Петровна это вы? — Обратилась Зинаида Григорьевна к скукожившейся на маленьком диванчике женщине в цветастой ночной рубашке. В ответ донеслось протяжное мычание.
Внезапно повариха дернулась и с кашлем исторгла из себя на белесый кафельный пол мутно-коричневую жидкость. Плохи дела. Решила медсестра. Нужно срочно позвонить в больницу.
Подходя к женщине, Зинаида Григорьевна уловила ядреный запах: смесь разложения и тухлятины и поморщилась от отвращения, но всё же положила руку на её плечо.
— Эй, милая, — слова замерли во рту медсестры. Бормоча что-то бессвязное, повариха обернулась. На лице женщины подрагивали, точно дышали округлые пятнистые язвы.
— Господи Боже, — выдохнула Зинаида Григорьевна и резко отдернула руку. Черные, точно облепленные коростой пальцы поварихи, схватили медсестру за полу халата и со скрипом рвущейся ткани потянули на себя.
От невыносимого зловония исходящего от женщины трудно было дышать. Паника вызвала вспышку адреналина в крови медсестры, мгновенно развеяв ступор.
Женщина жёстко ударила ногой повариху по голени, но Галина Петровна явно не чувствовала боли. Ее рука всё так же крепко держала полу халата и тянула Зинаиду Григорьевну всё ближе и ближе к себе. В отчаянии медсестра закричала.
