Внезапно горла женщины коснулось нечто горячее шершавое влажное и будто пробуя на вкус её кожу, лизнуло, и на мгновение исчезло.
Люда задрожала, отчаянно трепыхаясь, как мотылёк, пытаясь вырваться из стальной хватки мужчины.
Но, его руки ещё крепче впились в её плечи.
Свет, точно издеваясь, мигнул и погас уже насовсем.
Глубоко вздохнув, женщина нашла в себе силы, чтобы отчаянно завопить «кто-нибудь помогите!»
Жадно чмокнув, снова раскрылся рот, стоящего позади неё мужчины, на женщину разом дохнуло гнилью, и острые зубы завхоза впились в её горло с лёгкостью и настойчивостью бурилки прогрызая плоть.
Насыщаясь, мужчина жадно глотал куски тёплого кровавого мяса. Вскоре в его объятиях утихли женские крики, замерли слабые трепыхания остывающего тела.
Обглоданное тело посудомойки было отброшено в сторону. Резво на пир подтянулись голодные крысы, а потом грызуны потащили её останки в самую глубь хранилища, чтобы сделать запасы.
* * *
— Тебе не кажется это странным? — спросил Чебурек у Воробьёва сидевшего по-турецки на коврике перед телевизором.
— Что именно? — спросил Воробьёв, не отрываясь от экрана, где Луи де Фюнес строил хитроумные планы по поимке Фантомаса.
— Когда это мы смотрели телевизор одни, а?
Воробьёв задумался, смешно нахмурив высокий лоб.
— Однажды точно помню, когда сюда театр приезжал, а нас наказали, заперли в спальне. Помнишь, как мы тогда выбрались через окно и, рискуя свалиться в кусты, топали по карнизу, обошли здание и по пожарной лестнице пробрались таки в зал.
— Может быть, они там сейчас нам готовят в спальне сюрприз, — угрюмо пробормотал Чебурек.
— А может быть они просто нашли себе занятие поинтересней. Режутся в карты, или вообще на стройке выдохлись.
— Не все же разом. Думаю, что они сговорились и точка, — пожал толстыми плечами рослый Чебурек.
— Ну и ладно. Расслабься, — произнёс Воробьёв. — Чему быть, тому не миновать, — изрек философски. — Давай просто фильм посмотрим.
Чебурек вздохнул и смирился.
* * *
Медсестра расправилась с папками около часу ночи. Зинаида Григорьевна устало зевнула и протерев стёкла очков, прислушалась.
Женщине казалось, что стоящая в кабинете тишина физически оглушает. Стягивает нервы в узел, холодком крадётся по позвоночному столбу и плотным комком тревоги замирает в центре лопаток. Мертвая. Дикая тишина. Она снова прислушалась.
Не было слышно ни храпа, ни стонов, ни скрипа пружин старых кроватей в изоляторе. Точно и не спали там за дверью подростки.
