– Сафар-ака перешел на работу в отстающую бригду.
Произошло это после того, как Сафара приняли в партию. Он сам пришел в правление колхоза и попросил направить его бригадиром
туда, где получают самый низкий урожай. Тогдашний председатель колхоза Зулайхо Норкулова, совсем еще молодая руководительница, спросила:
– А как же слава твоя, Сафар?
– Колхозу нужен хлопок, а не моя слава, – ответил коммунист Эргашев.
Стояла осень. Хлопок уже убрали и подвели итоги. По 35 процентов с гектара было получено в бригаде Сафара и по 18 – в той, куда он просился.
Он пришел на новое для себя поле, когда на землю падали снежные хлопья. Увидел камни и загрязненные арыки. «Еще тепло, – подумал бригадир, – но скоро почву могут сковать морозы, и тогда ее станет трудно очистить. В делах земледельца, он знал, важно помнить старую истину: «Обманешь поле – останешься без урожая».
Было время отдыха колхозников, время свадеб и приема гостей. Но, нарушая традиции, Сафар и его товарищи трудились в поле. Никто не считал, сколько земли перекопано руками Сафара. Но каждый в кишлаке и во всей округе знает, какой урожай получает его бригада. С точностью до одной десятой назовут вам «биографию роста». Хоть за пять, хоть за десять лет. Рекордным был прошлый год. По 54 центнера «белого золота» дал каждый гектар.
Агроном колхоза Малараин Шайманов и секретарь партийной организации Эшкора Норкулов потом подробно будут рассказывать мне о том, как сумел Сафар сплотить вокруг себя хлопкоробов, к каким агротехническим приемам прибегал он с друзьями, чтобы облагородить землю, сделать ее урожайной, несмотря на капризы погоды. Сам же Сафар скажет об этом просто: «Земля – хранительница богатств, а труд человеческий – ключик к ней».
Много лет отдал он любимому делу. За это время изменилась сама земля, изменился облик его кишлака, изменились люди. Высокая оснащенность техникой, умение пользоваться туками, гербицидами, пестицидами придали труду земледельца-хлопкороба качественно новый характер, сблизили его в трудом индустриального рабочего.
Да, изменилась жизнь. И порою уже не верится, что когда-то в кишлаке не было ни одного грамотного человека, отец Сафара Эргаш-бобо работал на бая за гроши. Мог ли мечтать он, что сын его, Сафар, окончит десять классов, а внук – государственный университет. Мог ли он думать, что дети его и внуки будут жить в богатом каменном ломе, освещенном электричеством, ходить после работы на концерт в кишлачный Дом культуры, ездить в театры Самарканда? Иногда это кажется сказкой даже Сафару. Когда-то и он не мог представить себе родной кишлак утопающим в зелени садов, с разбегающимися от него до бригадных станов асфальтированными дорогами.
