— Ты гневаешься на меня, княжич, клеймишь меня ведьмой, — начала она полушепотом. — Винишь в смерти своих сородичей. Но разве же я всему виной? Разве же я твоих близких погубила? Я ровно что ты просил, то и наколдовала. Вспомни свои слова: «чтобы век ему счастья не видать, чтобы не встретить ему супруги и потомства не иметь!». Как ты хотел, так я и сделала. Ну а батюшке да сестрице твоей я зла не желала и худого им не делала. Соболезную тебе всей душой.
Но, княжич, что в ваших писаниях святых сказано: не возжелай того, не возжелай сего! А как молва народная гласит? Бойся желаний своих, ибо они сбываются! Воистину. Благо для одних — горе для других. То, что ты хотел, сбылось, но Боги все одно — свое возьмут! Цена уплачена. А может, и еще не до конца уплачена. То лишь время покажет.
Рука Яромира разжалась, и кинжал глухо шлепнулся на мягкий соломенный пол. Вмиг позабыв обо всем, княжич с силой схватил ведунью за бедра и припал к ее губам, как отравленный к противоядию.
Тяжелый кожух рухнул с его плеч на пол, а шапка слетела с головы, и он ощутил такую легкость, будто за спиной выросли крылья. Он нещадно дернул за ее поневу — кусок шерстяной ткани крякнул и соскользнул вниз. Тогда она сама подобрала вверх подол своей рубахи, обнажив округлые бедра, на которых рдели следы его недавнего жаркого прикосновения. Сжав руку Яромира, девица приложила ее прямо к тому самому запретному месту. У юнца перехватило дыхание, а сердце сделало в груди какой-то странный рывок.
— Не робей, сокол! — прошептала она. — Ты более не мальчишка, ты князь, и никто не стоит над тобой. Возьми то, что ты так желаешь. Я твоя!
— Неверович! — раздался из-за двери взволнованный голос Богдана. — Все с тобой в порядке? Уж больно долго ты не выходишь. Не взыщи, но я волнуюсь за тебя! Да и я тут задрыг вконец.
Яромир тут же опомнился, отдернул руку и отскочил на пару шагов назад. Жадно отдышавшись, он наклонился и поднял с пола свой кинжал, белевший резной костью рукояти, — подарок отца. Убрав клинок обратно в ножны, княжич посмотрел на колдунью сквозь испарину.
— Ответить все равно придется, ведунья, — просипел он. — А сейчас одевайся, ты пойдешь с нами.
— Как тебе угодно, мой княже, — ответила она в поклоне. — Сказала же: я твоя!
