Вот такая насыщенная событиями была моя первая командировка. Я, конечно, волновался перед поездкой. Но все свои обязанности и работы выполнил на требуемом уровне. И, конечно, был благодарен всем нашим кубинским офицерам, которые понимали, что я еду в командировку впервые, и во всем мне помогали. У испытателей это было принято.
Рассказ 51-й
Дорога на Семипалатинский полигон
О командировке я узнал буквально накануне дня отъезда или за два дня. Вообще-то это не было необычным. Так случалось часто. Бывали даже случаи, когда в обед прибегал дежурный по Полигону и сообщал, что срочно надо ехать, и машина ждёт у гаража или прямо у штабного корпуса. Но, во-первых, здесь надо было ехать с эшелоном, с группой солдат, которых я не знал, да и опыта такого я не имел. Никакого же инструктажа я не получил. Все делалось в аварийном режиме. Во-вторых, меня почему-то обманули. Сказали, что на Семипалатинском полигоне будут модельные взрывы. Модельный взрыв – это огромная куча тротила или другого взрывчатого вещества, подрыв которой позволяет при определённых условиях (на близком расстоянии) моделировать ударную волну ядерного взрыва. И всё. Если бы меня с этой командировкой не застали врасплох, то слегка подумав, я бы усомнился, что под модельные взрывы следует везти в такую даль 18 объектов бронетанковой техники. Но подумать, не было времени. А на следующий день после моего отъезда по радио, телевидению, а потом и в газетах объявили, что в ближайшее время в СССР будут проведены широкомасштабные испытания ядерного оружия. Можно себе представить состояние Галинки, оставшейся в Кубинке с малолетним сыном, которому не было ещё и года.
А всё объяснялось просто. С января 1962 года по Международному договору вводился мораторий на проведение наземных, воздушных и соответствующих морских испытаний ядерного оружия. Я обо всем этом узнал только по прибытии на Семипалатинский полигон.
Наш эшелон насчитывал 16 платформ с танками и другими машинами и теплушку с нарами и жестяной печкой. Четыре самые лёгкие машины размещались по две на платформах. Остальные машины – по одной на платформе. Все машины были накрыты брезентом. У солдат были автоматы, но не было ни одного патрона. У каждого солдата было командировочное предписание до станции Чаган. У меня сначала было такое же. Но потом мне оформили другое, по которому я командировался в Москву в Главное бронетанковое управление, и кого-то послали в Москву, где мне поменяли это предписание ещё на другое – от 12 Главного управления Министерства обороны на Семипалатинский полигон. Удивительно, что у меня не оказалось документа, подтверждающего, что я командую солдатами, с которым еду и что должен охранять эшелон. Не было и какого-нибудь документа, что мы сопровождаем этот эшелон, что мы объединены в какуюто команду. Просто каждый солдат командирован на станцию Чаган без указания какой-нибудь войсковой части на ней, а я командирован в войсковую часть (следовал ее номер) без указания места дислокации этой части.
