И, наконец, последний эпизод из моей первой командировки. Я уже упомянул, что стрелять мы должны были по движущимся мишеням. На испытаниях это делается редко. Да, и не везде, где проводятся испытания, есть соответствующее мишенное оборудование. В данном полку оно было, иначе такой пункт не включили бы в программу испытаний. Особенностью таких испытания является то, что нельзя дать формальную оценку их результатам. Ведь в тактико-технической характеристике танка не было норматива на вероятность попадания при стрельбе по движущейся мишени. Был только соответствующий норматив на стрельбу с ходу по неподвижной мишени, удаленной на 1500 м от исходной позиции. За 500 м движения из танка надо было произвести 5 выстрелов. При значительном числе выстрелов в цель должны были попасть не менее 70 % снарядов (для танка Т-10М). Поэтому моя стрельба в Париже в плане результатов представляла просто профессиональный интерес. А вот организация такой стрельбы сложнее обычной.
Всё, что надо было проделать в порядке подготовки к стрельбе, я проделал. В этом мне помогали и наши кубинские офицеры, особенно наш старший, Б. Со штабом полка все вопросы были согласованы. Штаб, как это было принято, оповестил о стрельбе все местные административные органы. Париж был расположен не в приграничной зоне, но близко от нее, поэтому были оповещены и пограничники. Начались стрельбы. Кроме экипажей танков, все находятся за линией исходной позиции. От штаба полка присутствует офицер, который командует солдатами при мишенном оборудовании, оцеплением и вообще всем обеспечением стрельбы. Мишень должна быть одна. Переноса огня на разные мишени не предусматривалось. Она закреплена на тележке, которая лебедкой протягивается на определенное расстояние с определенной скоростью, чтобы можно было успеть сделать во время заезда 5 выстрелов. На всём пути мишень видна. А справа и слева от начала и конца движения мишени зрение закрывают какие-то лесопосадки. Мишень выезжает из-за лесопосадки и в конце заезжает за другую лесопосадку.
Всё идет нормально. Но вдруг, во время одного из заездов, когда мишень не прошла ещё и половины пути, из-за посадки выезжает вторая “мишень”. Спрашиваю офицера штаба, почему появилась вторая “мишень”, танк-то на заезде и ведёт стрельбу. А офицер тот стоит совсем белый. Смотрит в бинокль и орёт: “Это же танк нашего полка”. Хорошо, что у нас была постоянная радиосвязь всех трёх танков с помощью установленных на них радиостанций. Такого случая мы, конечно, предусмотреть не могли, но при стрельбах всегда радиостанции всех танков, участвующих в стрельбах, бывают включены. А у офицера, отвечающего за стрельбу (в этом случае им был я), всегда есть набор условных сигналов, которые требуется передать на танк, ведущий стрельбу, из танка, стоящего на исходной позиции. Я тут же остановил стрельбу. Если бы наводчик перепутал цели и поразил не мишень, а танк, выехавший на дорогу, которая проходила через стрельбище, то быть бы большой беде. Ведь все стрельбы на испытаниях ведутся только боевыми снарядами. Оказалось, что штабные службы предусмотрели все, но забыли выставить патруль оцепления на этой дороге, которая использовалась очень редко. К счастью, все обошлось. Примерно через час и на этой дороге было выставлено оцепление, и мы продолжили стрельбу.
