Подвиг Ленинграда, 1941–1944 | страница 13

Беда пришла неожиданно. То, что оказалось не под силу фашистским бомбам и снарядам, сделали холода. Ударили сильные морозы. Замерз, застыл, остановился ленинградский водопровод.

Страшная беда нависла над городом.

Заводам нужна вода.

Хлебозаводам нужна вода.

Больницам нужна вода.

Вода, вода, всюду нужна вода. Мертв ленинградский водопровод.

Город спасала река Нева. Здесь, в невском льду, прорубили проруби. С самого утра тянулись сюда ленинградцы. Шли с ведрами, с кувшинами, с бидонами, с кастрюлями, с чайниками. Шли цепочкой, один за одним. Старики здесь, старухи, женщины, дети. Нескончаем людской поток.

Идти на Неву за водой и было первым медицинским заданием Гали Сорокиной. Не одна только Галя, несколько их, медицинских сестер, стали носить для госпиталя воду.

Как-то встретился Гале военный:

– Кто вы?

– Водяная сестра, – отвечает Галя.

– Кто-кто?

– Водяная сестра, – повторяет Галя.

Как-то встретился Гале гражданский:

– Кто вы?

– Водяная сестра.

– Кто-кто?

– Водяная сестра, – отвечает Галя.

Стала она и ее подружки действительно водяными сестрами. Так называли теперь их в госпитале.

Честно трудилась Галя. Понимала: и впрямь медицинским явилось ее задание. Глоток простой студеной невской воды был часто для раненых дороже многих самых ценных лекарств.

Не вернулась однажды в госпиталь Галя.

Продолжали фашисты безжалостно обстреливать Ленинград. Посылали на город снаряды огромной мощности.

Попала Галя под фашистский артиллерийский обстрел. Погибла при взрыве снаряда Галя.

Похоронили Галю на Пискаревском кладбище. Тысячи здесь ленинградцев, погибших в дни Ленинградской блокады. Десятки тысяч.

Пискаревское кладбище ныне – огромный мемориальный памятник. В вечном молчании высоко-высоко поднялась здесь фигура скорбящей женщины. Цветы и цветы кругом. И как клятва, как боль – слова на граните: «Никто не забыт, ничто не забыто!»

Зимой 1941 года морозы в Ленинграде стояли на редкость сильные. Ленинград в блокаде. С топливом очень плохо.

Нечем топить заводы.

Нечем театры топить и школы.

Нечем жилые топить дома.

Все, что могли, пустили на топливо.

Нет в Ленинграде киосков. Киоски пошли на дрова.

Нет в Ленинграде сараев. Сараи пошли на дрова.

Даже деревянные дома разрешили сносить на топливо.

И все же с топливом очень плохо. Холод волком гулял по городу. Холод вошел в квартиры.

Лена Озолина жила в Аптекарском переулке. Квартира у них большая. Много раньше соседей в квартире жило. Сейчас же – Лена и бабушка. Нет у них больше соседей. Кто уехал, кто умер. Пуста квартира.