Тут вот глазки у старушки и забегали. Угу, понятно, в обход закона купоны стрижет. И я ведь угадал с вопросом, подозревал, что во все времена в СССР и позже в России ответственный квартиросъемщик обязан заключать с подселенцем соответствующий договор. Тут же, похоже, черный нал, проговорилась старушка на свою голову. С другой стороны, ей повезло, что попался липовый милиционер, но всё равно пока все карты раскрывать не будем.
- Нехорошо... Как вас по имени-отчеству?
- Клавдия Васильевна я, Старовойтова.
- Нехорошо, Клавдия Васильевна, обманывать государство. Оно о вас всячески печется, а вы вон от него доходы утаиваете. Ладно, на первый раз простим, но чтобы завтра же пошли и заключили договор.
- Дык ведь с Васькой надо идти в жилконтору, а он рано утром на фабрику убежит.
- Ничего, мы ему сейчас лекцию прочитаем - пойдет как миленький. А на фабрике объяснится, справку выпишут в жилконторе.
- А может, заарестуете?
- Может, и заарестуем, если слова не подействуют. Ну где ваш дом-то?
- Дык вон уж, - в очередной раз 'дыкнула' старушка, - почитай что и пришли.
Обитала бабушка в подвальном помещении, с окнами на уровне мостовой. Два окна - две комнаты, с удобствами во дворе. В окнах свет не горел, наверное, спит уже постоялец.
Оказалось, что где-то колобродит, и дверь в квартиру была нараспашку, хорошо, чужой кто не влез. Хозяйка запричитала, заохала, мол, зря товарищ милиционер шёл, теперь неизвестно, сколько ждать, пока этот бандит вернется.
- Что ж, посидим, торопиться нам некуда, всё равно на ночном патрулировании, - приврал я, располагаясь у стола и закидывая ногу на ногу.
- А может, картошечки на конопляном маслице пожарить, а? Это я мигом, на керогазе-то.
- А что ж, не откажусь.
- И наливочки, не побрезгуете?
Бабуля извлекал из какой-то схронки початую бутылку с жидкостью темно-вишневого цвета, заткнутую бумажной пробкой. Откупорив ее, я понюхал содержимое и удовлетворенно кивнул: мол, сгодится.
- Только немного, а то я на дежурстве.
- Дык сами и наливайте, товарищ милиционер, сколько требуется. Наливайте, а я вот уже картошечку почищу и поставлю готовиться.
Минут через двадцать передо мной на столе стояла небольших размеров сковорода, наполненная жареной на постном масле картошкой. А рядом - краюха ноздреватого хлеба. Ну и стопка с наливочкой для аперитива. Ух, давненько я так не сиживал!
- А сами-то что?
- Я ужо потрапезничала, вы кушайте, кушайте... Чичас, глядишь, и этот злыдень заявится. Вы уж спуску-то ему не давайте, пригрозите каторгой.
