- Может, их по этапу сразу отправили? - с надеждой предположил Коля Ремезов.
Коля был на воле путейцем, числился всегда в передовиках, собирался вступать в комсомол, но тут черт попутал - стырил какой-то важный болт, который должен был заменить грузило для удочки. Теперь ему грозило от пяти до восьми лет лагерей.
- По этапу? Хм, может, и по этапу. Отчего же, вполне может быть.
Как бы там ни было, дошла очередь и до меня. Завернули руки, зафиксировав запястья наручниками, и привели в помещение без окон, где за столом восседали трое, а отдельно в уголке - моложавый сотрудник НКВД в очках, вооруженный пером и бумагой. Похоже, секретарь.
'Тройка', - всплыло в памяти знакомое слово, и по спине протянуло холодком.
Конвоир велел остановиться метрах в трех от стола. Три пары глаз равнодушно прошлись по мне, и я понял, что дело попахивает керосином. В центре восседал непримечательный сотрудник органов с четырьмя ромбами в петлицах и звездочкой над ними. Кажется, большая шишка. По правую руку от него - мужчина лет пятидесяти в гражданском, вытиравший несвежим платком потную залысину. По левую - ещё один в гражданском, с бородкой и в круглых очках, придававшими ему сходство с Троцким, чье имя сейчас склонялось исключительно в негативном оттенке.
Перед энкавэдешником лежала раскрытая папка. Что там было написано на листах - отсюда не разобрать, но вроде бы как убористый почерк Шляхмана. Скорее всего, так и есть, не просто так же меня сюда притащили.
- Сорокин Ефим Николаевич? - ровным голосом поинтересовался сидевший в центре.
- Я.
- Гражданин Сорокин, вы обвиняетесь в шпионаже в пользу иностранного государства и организации на территории СССР террористической деятельности...
- Что за бред? Вы вообще читали мои показания?
- О том, что вы якобы прибыли из будущего? - вступил сидевший слева за столом. - То есть, таким образом вы надеялись на смягчение приговора? На то, что вас отправят на психиатрическую экспертизу и дальнейшее лечение? В таком случае, гражданин Сорокин, вы сильно заблуждались.
- По-моему, это вы сейчас заблуждаетесь, - пробормотал я.
- Товарищ Реденс, продолжайте, - попросил лысоватый.
Вот он какой, этот Реденс, оказывается. Между тем тот откашлялся и продолжил:
- Спасибо, товарищ Волков... Итак, гражданин Сорокин, вы обвиняетесь в шпионаже в пользу иностранного государства...
- Какого именно, может быть, поясните все-таки? - не выдержал я. - А то самому жуть как интересно.
