Я почувствовал непонятно откуда взявшуюся влагу на своих щеках. Поначалу меня это даже удивило, и я полез за платком, но ее становилась все больше, и вот она стекала уже по моему подбородку…
Полина опустила мою голову себе на колени.
– Плачь, Влад, плач. – Она говорила спокойно и тихо. – Оправдана твоя слеза. Плачь…
Мы и не заметили, как наступило утро.
* * *
Началось с зеркала. Посмотрев на себя однажды, я увидел некое звероподобное – до предела заросшее и с одичавшими глазами, оставалось лишь гадать, как оно могло приглянуться молодой женщине. Звероподобное было облачено в протертые почти до дыр джинсы и свитер, который таковым можно было назвать лишь условно, поскольку он давно вернулся в изначальную пряжу, грязную и потерявшую цвет.
Сначала я направил стопы к парикмахеру, которая кисло заметила, что голову можно было сначала и помыть, затем в универмаг, откуда вышел нагруженный свертками, тем не менее Полине ухитрился позвонить…
– Информирую, купил костюм, джинсы, свитер и три рубашки.
– Упасть и не подняться, – восхитилась она. – Только давай договоримся, когда ты в следующий раз пойдешь за шмотками, возьми меня.
– Боюсь, это будет нескоро.
– Вот увидишь, тебе это понравится.
На работе мой новый имидж вызвал сенсацию. Наташка Глазова, наш главный специалист по соплям в сахаре, поперхнулась чаем, который пила, главным образом чтобы как можно дольше не браться за судебную хронику, и просипела:
– Тебя жена видела?
Вряд ли она предполагала, что ее вопрос окажетсятся провидческим.
Дома я узнал от автоответчика, что звонила жена, которой нужно срочно меня видеть. Она вышла на связь впервые после «свадьбы», и я знал, что за этим стоит. Мой план срабатывал.
4
Дверь открыла теща.
– Владислав, как я рада! – с энтузиазмом воскликнула она.
– Что вы говорите! – с таким же энтузиазмом гаркнул я.
Меня проводили в комнату, где в кресле перед початой бутылкой заморского ликера сидела моя суженая. По традиции мы разминались взаимными смотринами, потом она изобразила на лице нечто отдаленно похожее на улыбку.
– Рада…
– Не могу сказать этого о себе.
Она закурила, но дымок мне в физиономию не выдула, из чего следовало, что скандала не будет, в противном случае я бы уже давно вдыхал ее никотин.
– Мне сообщили, что тебя все чаще видят с некоей музыкальной потаскушкой, – перешла она сразу же к делу.
– Если ты еще раз оскорбишь эту женщину, получишь пощечину.
– Ишь, какой смелый, – восхитилась она и отхлебнула ликера. – Прости, что не предлагаю. Самой мало.
