— Но у нас совсем нет огненного камня, — возразила Бекка.
— Пока, — согласилась Ксинна с улыбкой.
Им пришлось ждать еще два дня, прежде чем у них накопился запас еды, чтобы дать Тазит’у время вернуться через Промежуток обратно в Восточный Вейра и забрать так необходимый им огненный камень. Она не прыгала во времени, потому что хотела попасть в Восточный Вейр в то же самое время — три Оборота в прошлом от того ужасного дня, когда туннельные змеи уничтожили кладки — и потому, что никто в будущем никогда не упоминал эту поездку, она знала, что её не обнаружили и не должны обнаружить. Она пришла в темноте ночи и всего лишь забрала четыре мешка, а Тазит’ мысленно успокоил сторожевого дракона. Ксинна подстраховалась, переставив беспорядочно остальные мешки, так что потерю не заметят.
Потом Ксинна направила своего синего к скалистому мысу, где они расположились лагерем после трагедии.
— Ты должен контролировать свой второй желудок, — сказала Ксинна, и Тазит’ раскрыл пасть, чтобы позволить Ксинне забросить туда небольшой камень. Синий начал громко жевать, его коренные зубы громко хрустели на камне, раскалывая его.
Второй желудок, — напомнила ему Ксинна, и почувствовала, как Тазит’ послушался, его внешние веки закрылись, и он сконцентрировался на процессе жевания. Он сглотнул, и они стали ждать. И снова ждать.
— Может, нужно больше? — спросила Ксинна, спустя время, когда так ничего не произошло.
Нет, — сказал Тазит’, затем срочно добавил, — Отойди!
Ксинна отскочила в сторону, синий открыл пасть и выпустил короткий факел пламени.
— Ты сделал это! — кричала Ксинна, подпрыгивая. — Ты сделал это, Тазит’!
Еще, — сказал Тазит’, распахнув свои огромные челюсти. — Теперь мне нужно больше.
Ксинна забросила ему еще несколько камней, и он начал жевать снова, думая одновременно, — В этот раз всё по-другому.
Это потому, что ты никогда не дышал огнём раньше, — ответила Ксинна.
Мне нравится это, — сказал Тазит’, и Ксинна почувствовала ощущение силы прооходящей через него. Она двинулась вдоль его бока, чтобы погладить его по шее, но когда добралась до его глазных дуг, он отвёл голову. — Я должен сосредоточиться.
Прости.
Тазит’ сосредоточился. На этот раз он выпустил солидный язык пламени, которым Ксинна восхищалась со своей позиции сразу за его головой.
Попробуй сжечь это, — сказала она, указав на непокорные стебли травы, пробившиеся сквозь камень. Тазит’ повернулся и раскрыл свои челюсти, чтобы извергнуть пламя еще раз. Трава съёжилась, почернела, а затем рассыпалась пеплом. —
