— Воспитатели злые. Один дерется даже. Чуть ухо вчера не оторвал.
— Надо заявить на него заведующему, — сказал Розенберг. — Это не наш метод воспитания.
— Конечно, не наш, — сказал парень.
— Вот что, — сказал Розенберг, — человек ты, наверно, не плохой, но испорченный. Иначе бы не стал воровать. Мы соберем тебе сейчас немножко денег. Ну, ребята, кто даст на борьбу с беспризорностью?
Все полезли в карманы. И Штейдинг, и Старицкий, и Попов, и Навяжский, и Рабинович, и Петухов, и я, и еще человек шесть.
Розенберг собрал все деньги и отдал парню.
— А теперь, — сказал он, — идем на рынок искать подходящую одежду.
— Зачем? — спросил парень.
— Чтобы не возвращаться в этих лохмотьях. Ведь мы отведем тебя обратно в интернат.
— Не надо мне ничего покупать, — сказал парень. — Моя одежа здесь в доме спрятана. Это я приоделся, чтобы не вызывать подозрений. Возьмите ваши деньги. Не хочу я…
Парень побежал в разваленный дом и вынес оттуда интернатскую, вполне приличную одежду. Не было только обуви, которую он действительно продал.
— Значит, ты не окончательно пропащий человек, — сказал Розенберг. — Есть еще в тебе совесть. Все равно, оставь эти деньги себе. Купишь чего-нибудь. Но в интернат возвращайся. Не дело по улицам бегать. Надо учиться, чтобы человеком стать. А ты можешь. Я уверен.
— Ладно уж, — сказал парень. — И то, вернусь.
— А как твое имя? — спросил Старицкий.
— Павел.
— Вот здорово! И я Павел, — сказал Старицкий.
— Не врешь?
— Я никогда не вру, — сказал Старицкий и с опаской посмотрел на нас.
Мы сделали вид, что не заметили его взгляда.
— А будет у тебя время, — сказал Розенберг, — приходи сюда, на эту площадку. Может, захочется тебе посоветоваться. Мы здесь бываем часто.
— Ладно. Зайду, — сказал парень и пошел к развалинам.
— Зачем опять туда? — спросил Штейдинг.
— Переодеться. Неудобно же так в интернат идти.
— Правильно. Ну, до свидания, Павел.
И мы разошлись, каждый в свою сторону.
Пожалуй, я не знаю ни одного ученика нашей школы, ни одного нашего учителя или учительницу, ни одну уборщицу, которые не любили бы Леонида Владимировича — нашего преподавателя литературы и географии, режиссера наших школьных спектаклей, организатора рабочих отрядов школы и просто потрясающего человека.
У него была странная фамилия Георг. Так звали короля Великобритании. Но в нашем Георге не было ничего королевского. Это был довольно высокий мужчина, чуть широкоплечий, ладно скроенный. У него была большая голова, обрамленная густыми светло-коричневыми волосами. На довольно широком носу всегда было простое пенсне. Лицо было очень доброе, с чуть сжатыми губами. Он чем-то напоминал Пьера Безухова из «Войны и мира». Наверно, своей добротой, безграничным обаянием и мягкостью обращения.
