- Такие как мы… - эхом отозвался Грой.
Его сердце билось ровно. У таких, как они, нет сердца…
«Неправда! - ответил Ники внутренний голос. – Ты лукавишь!»
Она приподнялась, повернула к себе его лицо. Легко целовать в темноте того, чьи глаза – как луны. Его неуловимое движение, и она уже под ним, а он нависает над ней на вытянутых руках, сильным коленом раздвигая ее ноги.
- Пускай у нас нет сердца, но мы живы, - шепчет Грой, накрывая ее тяжестью своего тела, - и сейчас я докажу тебе это…
***
На вершине Безумной клубился туман. Утром разбавленный нежными розово-оранжевыми красками, днем – белый как парное молоко, вечером – с оттенком сизо-серого, а ночью – седой и пугающий. Первые годы учения Ясин и Ники не покидали гору, наощупь изучая скалы, края обрывов и расселин, камни на пути. Спустя пять лет они уже безошибочно спускались к основанию Безумной и поднимались обратно по узкой тропе, шедшей между камнями и трещинами. Спустя десять – научились не видеть туман, как будто его и не существовало.
«Зримое не существует для тех, кто владеет Силой, сравнимой с вашей! - говорил Белый старец. – Но разум – гордец! Он обманывает вас, тасует картинки, как карты, держа в рукаве великую пустоту, и не рассказывая о том, что только вы можете вылепить из нее реальность…»
Ники, которая однажды чуть было не сорвалась в расселину, прекрасно помнила «великую пустоту», неожиданно оказавшуюся под ногами, и чувство мгновенно страха, похожего на змеиный укус. В тот раз Ясин, каким-то наитием оказавшийся рядом, вслепую ухватил ее за шкирку, не дав упасть. Этот страх оступиться после долго отравлял ей жизнь. Одно дело сознательно ступить в пропасть, желая докричаться до мастера, который отказывает тебе в обучении, но совсем другое – лишиться здоровья и жизни по собственной глупости и прихоти случая. Боялась она ровно до тех пор, покуда не овладела собственным Даром до той степени, что стала применять его, не задумываясь. Еще не единожды она срывалась и… левитировала, не давая себе упасть и разбиться, изгоняя чувство страха чувством собственного могущества, не единожды заставляла землю оказываться под ногами после такой высоты, падение с которой не пережил бы ни одно живое существо.
Лежащий под горой мир казался придуманным. Где-то там шли войны, меняли границы государства, и птицы снимались в полет – а здесь царили покой, туман, голос и воля Белого старца.
- Тебе не жалко ее? – спросила однажды Ники, наблюдая, как Ясин свежует косулю, которой приказал выйти из леса. – Ведь она выполнила твой приказ.
