В нерешительности он принялся за лепку. К своему удивлению, он увидел, что дело удается. Он сделал ряд действительно великолепных копий в глине и гипсе. Потом он решил вылепить голову Урсулы в стиле, свойственном Донателло. В первые дни, охваченный большим подъемом, он добился многого, но самое главное не давалось ему и ускользало. С легким осадком в душе он отказался от этой работы, но продолжал делать копии с различных классических изваяний. Он очень любил делла Роббиа и Донателло. Его работа носила отпечаток свежести и наивности произведений ранних итальянских художников. Но все они были только копиями и слепками.
Испробовав свои силы в лепке, он обратился к рисованию. Но акварельной живописью он занимался с теми же последствиями, как и всякий любитель.
Потом он отдался целиком художественным работам по металлу, чеканке и резьбе, и здесь получал большое удовлетворение.
Средством общения с реальным внешним миром для него служили его вечерние классы, поддерживающие его связь с тогдашними вопросами воспитания. Все остальное не существовало для него. Он ничем не интересовался, даже война не имела для него значения. Государство, нация были для него внешними словами, не имеющими значения в его частной, личной жизни, целиком поглощавшей все его интересы.
Урсула следила по газетам за войной в Южной Африке. Это чтение растравляло ее душу, и она старалась читать возможно реже. Скребенского там уже не было. Случайно он прислал ей открытку. Но она чувствовала, что не находит никаких путей общения с ним и сохраняла его, как образ прошлого.
Скребенский был тесно связан с той родной почвой, из которой ее с корнями вырвала любовь к Винифред, пересадившая ее в бесплодную почву. Он стал для нее воспоминанием, и после разлуки с Винифред она со всей страстностью обратилась к этому воспоминанию. Теперь он стал для нее символом реальной жизни. Как будто бы через него, в нем она могла вернуть себе то Я, которое существовало в ней до любви к Винифред, до той безжизненной обстановки, охватившей ее, до той скудной почвы, в которую она была пересажена. Но все эти воспоминания были плодом ее воображения.
Она вспоминала себя рядом с ним. Его дальнейшую жизнь, его состояние и отношение к ней в данное время она не в силах была представить. Только временами она горько плакала, вспоминая, как жестоко она страдала, когда он ее покинул. Как она страдала! Ей приходили на память слова, записанные в дневнике:
