Но дядя Том и ее учительница оставались вместе с толпой, цинично осуждая чудовищное положение вещей и вместе с тем примыкая к нему, совершенно так же, как мужчина ругает близкую ему женщину, продолжая любить ее. Она знала, что дядя Том очень хорошо понимал все происходящее вокруг. Но еще лучше знала она, что, несмотря на все свое критическое отношение и осуждение, он нуждался в этой великой машине. Единственными моментами счастья, единственными моментами свободы были для него моменты служения машине. Только в это время, только в те минуты, когда машина захватывала его, был он избавлен от ненависти к себе и мог действовать свободно, не проявляя цинизма и не чувствуя нереальности.
Его настоящей повелительницей была машина и действительной повелительницей Винифред была тоже машина. Она, Винифред, тоже поклонялась этой грязной отвлеченности, этой механической причинности. В машине, в служении машине освобождалась она от своего внутреннего тления и своих пут. В этом чудовищном механизме, бывшем для нее причиной всего, в служении ему могла она, живая или мертвая, достигнуть своего завершения и своего полного созвучия, своего бессмертия.
Ненависть загорелась в сердце Урсулы. Если бы она могла разломать, уничтожить машину! Величайшей радостью для нее было бы истребление машины. Если бы она могла разрушить копи и освободить всех виггистонских мужчин от работы, она бы сделала это. Пусть они голодают, пусть ищут в полях дикие корни и травы, это будет для них лучше, нежели служить Молоху. Она ненавидела дядю Тома, ненавидела Винифред Ингер.
Они отправились пить чай в летнем домике. Это было красивое место в тени нескольких деревьев, в конце маленького садика, на краю поля. Дядя Том и Винифред, казалось, издевались над ней и стремились склонить ее к своему мнению. Она чувствовала себя несчастной и покинутой, но решила никогда не сдаваться.
Ее холодность к Винифред не уменьшалась. Две недели, проведенные Урсулой в Виггистоне, заставили ее окончательно вырасти и созреть. Она ненавидела Виггистон за его серую, сухую золу, за его холодность, мертвенность и безобразие. Но она не уехала сразу. Причиной было и то, что она хотела избавиться от Винифред. Чувство ненависти и отвращения, испытываемое Урсулой к учительнице и дяде, способствовало сближению этих последних. Они объединились как будто бы против нее.
В горечи и ожесточении своей души Урсула поняла, что они влюбились друг в друга. Этому она была рада, так как любила их обоих. Но она также жаждала отойти от них. Их души казались ей болотными топями, от которых поднимались вредоносные испарения, вызывавшие у нее головокружение. Она жаждала покинуть этот зловонный воздух. Она оставит их вдвоем навсегда, не будет иметь ничего общего с их наполовину испорченными натурами. Во что бы то ни стало надо уйти.
