В отличие от великолепного Кафкиного Грегора Замзы, который в одно прекрасное утро проснулся на потолке отвратительным насекомым, абсолютно обыкновенный Слободан Деспот, по прозвищу Боб, даже не заметил, как после долгого кошмара очнулся в небе меж континентами красавцем-мужчиной нарасхват. По правде говоря, это долгое превращение стоило ему сознательного отказа от очень много: длительные отвратительные диеты, изматывающие теннисные партии и часы, проведенные в зубопротезных креслах лучших дантистов; целыми сезонами он жарился на солнце, а когда лето кончалось, он, благодаря профессии стюарда, выбирал длительные полеты на далекие континенты, где можно было загорать, заниматься серфингом, плавать и нырять… Не следует забывать и о том, что счастливый Боб Деспот, переживший инфаркт, который выбил его на год из привычной колеи восхитительной профессии, ежедневно накручивал на велосипеде без колес по пятьдесят километров, полностью погрузившись в себя самого и в свое превращение. И вот он опять не летает. Мир оградил его страну блокадой, на неопределенное время прервав полеты отечественной авиакомпании.
И вот он теперь он приземлился в «Югославии», на праздновании тридцатилетия окончания школы, которое, по сути дела, вовсе никакой не праздник, а просто сбор отчаявшихся земляков из его бывшего родного города Сараево, потерпевших кораблекрушение и плывущих теперь по бурным волнам всеобщего несчастья, в панике хватаясь за уцелевшую столешницу из капитанского салона, чтобы не потерять друг друга.
The green, green grass of my home
Как они собрались? Их школьный товарищ, некогда самый плохой ученик Первой мужской гимназии в Сараево (Деспот даже не был уверен в том, что он получил аттестат!), ныне чрезмерно богатый человек с головным офисом своей компании в Женеве и представительствами в Белграде, Ларнаке и Вене, торгующий нефтью, химическими удобрениями, и самый большой в Югославии экспортер замороженных фруктов, собрал их всех и вывел на этот гала-ужин – цинично провозгласив это небольшое торжество годовщиной окончания школы, хотя только несколько присутствующих были настоящими одноклассниками. Прочие были свежими беженцами из города, в котором уже целых три года шла война. Каждый из присутствующих приезжал сюда с застывшими глазами, видевшими ад, и в поисках первой помощи находил белградское бюро бывшего соученика.
Деспот встретил его недавно, совершенно случайно, ночью, в «Писательском клубе». Он увидел его сидящим с двумя мужчинами в черных кожаных куртках, и было очевидно, что они никого в «Клубе» не знают. Он послал им через официанта бутылку белого вина, решив, что и он, его старый школьный товарищ, тоже стал одним из сараевских беженцев, ежедневно прибывающих в Белград. Обнявшись через столько лет, Деспот заметил, что его товарищ почти не изменился: все тот же сломанный боксерский нос, дерзкие маленькие глаза прирожденного задиры, атлетические плечи и потертые джинсы. Он предложил ему помощь, но тот весело улыбнулся и махнул рукой. Оказалось, что двое в кожаных куртках – пилоты его личного самолета.
