Полковник ещё раз стремительно прошёлся по аудитории и продолжил:
– Поймите, для офицера штабная культура – это его второе «Я», по исполненному вами документу можно судить не только о том, как вы знаете предмет, изложенный на бумаге, но и то, как вы относитесь к делу, на сколько вы глубоко и правильно понимаете проблему, уровне ваших компетенции и образования. А ещё, я вам скажу, по виду и содержанию документа, мне, например, достаточно легко определить с кем я имею дело и кто передо мной – ленивое чудо с грязными ногтями или уважающий себя мужчина и офицер…
Он опять прошёлся по рядам:
– Документ должен быть информативным и наглядным. Что это значит? – и не дожидаясь реакции с нашей стороны, – А значит это следующее – посмотрел начальник на представленный вами документ и прослезился от счастья! Ему и всё понятно, и всё что он хотел знать, он узнал. А ещё начальник получил удовольствие… эстетическое, конечно.
Додик сел за преподавательский стол и скомандовал:
– Все ко мне! – и выждав, когда мы обступили его плотным кольцом, взял в каждую руку по фломастеру и начал рисовать на, лежащей перед ним, карте, – вот, смотрите, как надо исполнять графический документ, – Вот так, – на лице появился оскал, – Вот, вот таак…
Мы стояли и смотрели как завороженные. Полковник рисовал обеими руками сразу. При чём, одной делал надпись, а второй рядом наносил на карту какой-нибудь значок. И что удивительно, надписи и знаки получались чёткие, ровные, прекрасно читаемые…
– Вы думаете я с этим умением родился? – заметив наше замешательство и улыбнувшись, спросил Додик. Оскал исчез с лица. – Я по началу тоже кривые мерседесы рисовал, а вот жизнь заставила и научился. Пришлось, конечно, потренироваться! Так что по местам и работать… работать, товарищи курсанты! – в его пронзительном взгляде проскочили лукавые искорки…
Неудобные уроки
С утра отменили первую пару занятий. Причиной тому послужило трагическое событие – в Афганистане погиб выпускник нашего училища. Погиб в бою, геройски, отбивая нападение душманов на колонну, не прослужив и полугода. В этот день проходили траурные мероприятия, по этому всех направили в клуб для прощания. В фойе, в самом центре на возвышении стоял цинковый гроб, обёрнутый красной тканью и обложенный со всех сторон цветами. Рядом на стуле, поддерживаемая под локти с двух сторон курсантами, в полуобморочном состоянии, сидела его мать. Сидела тихо, не издавая ни звука, и только слёзы катились по бледным щекам. Обняв гроб руками, почти повиснув на нём, заглядывая в маленькое стеклянное окошко и что-то стараясь разглядеть. Непрестанно шепча побелевшими губами, вся закутанная в чёрное, стояла молоденькая, тоненькая как тросточка девушка – жена. С торца постамента, на небольшой полированной тумбочке установили фотографию, с которой на присутствующих смотрел молодой, вихрастый парень в лейтенантском мундире, а перед ней, на красной подушечке лежал орден Красной Звезды. Тихо и скорбно играла музыка, в изголовье застыл почётный караул…
