Я тут кое о чем поразмыслил на досуге, сказал он. Как идут дела с передвижкой для домов престарелых?
И прошелся по кабинету. Неужели все-таки чуть приволакивает ногу?
Плохо?
Да нет, отвечает Паула, не плохо.
Возможно, окостенение коленного сустава.
Но пока нам еще не слишком доверяют.
Впрочем, говорит он, если меня правильно информировали, вы побывали у пенсионеров всего только дважды.
Информировали вас правильно, отзывается Паула. Опустившись в черное кресло-вертушку с высокой спинкой, он жестом предложил сесть и Пауле; на этот раз она села так, чтобы, не поворачивая головы, просто скосив глаза, смотреть в окно. И теперь глядит на облепившие холм крыши всех мыслимых оттенков красного цвета. Крыши были мокрые от измороси и яркие.
Еще в отпуске, говорит он, я набросал доклад о нашем проекте. Вы же знаете: я с самого начала содействовал вашему замыслу и по мере сил поддерживал его.
Приятный оттенок, тихонько бормочет Паула.
Простите, как вы сказали? — растерянно переспрашивает он.
Она бы давным-давно обнаружила эту другую половину, если бы не видела его изначально с одной только стороны. Утром проснешься, а в голове — ни слова.
Фантазер, заранее решила Паула, ты правда фантазер. В это слово она не вкладывает ни порицания, ни одобрения, просто делает вывод, раз и навсегда.
Нет, домой он не поехал. Остался на лето у Паулы. Так и сказал: Не уеду. Но днем уезжал.
В университете каникулы, а он каждое утро садился с Паулой в машину и ехал через деревни в Д., а оттуда электричкой в город.
Какой смысл весь день торчать одному в квартире? — говорил он.
А какой смысл, спрашивала Паула, изо дня в день проделывать такой длинный путь, раз тебе не нужно в университет?
Может, спрашивала она, Феликс работает в государственной библиотеке? Читает книги, которых у нее в муниципальном фонде нет, поскольку в интересах широкого читателя она обязана избегать диспропорций.
Там мои друзья, отвечал он.
Иной раз он уезжал в М. лишь под вечер, садился после обеда на автобус, идущий через деревни в Д. И тогда августовскими вечерами, больше похожими на ноябрьские, Паула засиживалась в библиотеке, чтобы заехать за ним на вокзал.
Нет, вопросов она не задавала. И не ставила ему в упрек, что он столько времени проводит с друзьями. Не упрашивала взять ее с собой — зачем навязываться, создавать впечатление, будто любой ценой хочешь им завладеть.
Феликсова лютая ненависть к отцу пугала ее.
В детстве, говорит Феликс, мне казалось, что он крадет у меня душу.
