Паула наливает мне кофе и замечает вскользь: Ты слишком много куришь.
А что, это запрещено?
Пока нет, отвечает она.
8
Паула с Феликсом сидят вовсе не в том зале, где, по рассказам, во времена Баварской советской республики заседали красноармейцы, — тот стол в соседней комнате не обслуживается, — они сидят у окна, за которым открывается чудесный вид на Д. Паула посоветовала ему заказать жаркое из дичи.
Давно уже нет той походной кухни, что прямо на рыночной площади кормила из трактирных котлов солдат республики. И дарового пива, которым красные угощали горожан, тоже нет, зато есть домашние клецки по-швабски.
Что ни говори, а Д. всегда был крепостью.
Под стенами этого города закончилась для Баварии Тридцатилетняя война; красным в этих стенах не на что было рассчитывать.
В хорошую погоду, говорит Паула, ты бы мог полюбоваться чудесным видом. Но сегодняшний денек подкачал, и туристу не видать обещанных проспектами красот, а ведь как ему хотелось взглянуть с холма старого города на черепичные крыши, на каменистую желто-зеленую равнину, бегущую до М. и дальше, к самым Альпам. Летом теперь стало холоднее.
Небо висит низко-низко над землей. И кажется, будто Д. конца-краю нет.
И все же только люди, отроду склонные к преувеличениям, считают, что технический прогресс ведет человечество к новому ледниковому периоду, говорит Паула.
Феликс не прочь полакомиться десертом. Карточка блюд здесь громадная, внушительная, прямо исторический документ.
По дороге в ресторан им встретилась оружейная лавка: пистолеты и ружья среди птичьих чучел.
Горячая малина, алая на белом мороженом, уже чуть остыла, и Паула придвигает свою порцию Феликсу.
Сначала она звала его подняться к замку, но теперь ей не хочется лезть наверх. Как ты понимаешь, объясняет она, сегодня вид оттуда нисколько не лучше.
Она не скрывает, что заленилась и разомлела от еды. Так приятно посидеть тут, у окна. Подробно описать Феликсу дворцовый парк. Правда, в памяти сохранилась лишь тенистая аллея из подстриженных лип.
Ни одного значительного памятника культуры, ничего такого, что вызывает удивление просто оттого, что еще существует на свете.
Лучше наблюдать, как небо за окном мало-помалу набирает высоту, как обретают четкие контуры кровли домов и деревья между ними, что-то сдавливает голову и неожиданно распахивает кругозор, даль становится совсем близкой, облака — вот они, рядом, лохматятся, точно старая краска после протравки, смахни ее щеткой — и обнажится рисунок древесины.
