Меланхолия?
Иногда ярость, но за ночь она утихает.
Стало быть, покорное отречение, говорит Паула.
Я не спорю. Какой смысл доказывать ей, чего стоит свить гнездо, ведь она же вымысел. Между нами только стол у окна.
Воображаю, что Паула возьмет и подаст мне руку. Если она только постарается, ко мне вернутся тепло и бодрость.
Слишком холодно, сказала Паула еще с порога, от твоего многословия слишком холодно. Все в тебе будто сковано льдом. Отчего ночи с Феликсом не видятся тебе более раскованными?
Так проще в эксплуатации, отвечаю я. Когда дети были маленькие, я покупала им только вещи, «простые в эксплуатации»… И летние месяцы тогда были жарче, и чувства сильнее.
В доме у меня холод и тишина. Пока остальные спят. Снаружи мир давным-давно замер в недвижности.
Днем я живу не так, как ночью. Иногда я гашу себя. Утром встает одно только солнце.
С таким видом, будто ничего не изменилось.
Меня перехитрили.
Паула была здесь, хоть я и села к столу задолго до завтрака.
Ты во власти иллюзии, говорит Паула. Бежишь среди ночи к пишущей машинке, прячешься в коконе фантазий и думаешь, что этим жива.
Паралич, говорю я, прогрессировал медленно. Сперва я думала, что сумею прогнать смерть, и взяла его к себе в постель. Но когда паралич захватил сердце, даже тепло моей груди оказалось бессильно.
2
Ты изменилась, твердит Феликс.
Нет, возражает Паула, просто мы живем не так, как ты думал.
Внешне холодноватая и даже рассудочная, скупая на ласку и нежность (зачем растрачивать свое достояние?), вбившая себе в голову, что урон тем меньше, чем ниже ставка в игре (то ли дело долгосрочный вклад — и надежно, и выгодно), Паула пока держит Феликса на расстоянии. Но прочь не гонит, не настаивает, чтобы он искал комнату.
И Феликс больше не заикается об этом.
Предпочитает мириться с неудобствами дальнего пути. Если утром Паула не подвозит его на своей машине, то немного позже он едет автобусом через деревни в Д., из Д. электричкой в М., а там на метро до университета.
Давай рассуждать трезво, сказала ему Паула в первый же день, на дорогу тебе понадобится почти два часа.
Теперь она нет-нет да и спрашивает, освоился ли он здесь, и Феликс признается, что пока ему все в новинку, но уверяет, что со временем привыкнет.
Знание языка — вот что поможет ему найти ключик, повторяет он.
Без всякой задней мысли, вовсе не желая его смущать, Паула возражает: язык-то, дескать, книжный. Конечно, он хорошо изучил Новалииса[21], но разве это гарантия, что он приживется здесь и сейчас.
