Я уверена, любой человек тотчас забыл бы ее лицо, ненароком столкнувшись с нею где-нибудь. К примеру, на перекрестке, когда светофор переключается на красный сигнал.
Нет, Паула и теперь не станет переходить улицу на красный свет. И через пути на Главном вокзале напрямик не пойдет. Зачем ей ставить под удар новую жизнь?
Вот я и написала о Пауле. Выстроила домыслы о ее внутреннем мире, которому придала сходство с той половиной мира, что существует в моем мозгу. Но так и не разобралась с другой половиной мира, находящейся вне меня. То есть я спорила с Паулой, да только не одолела ее.
Теперь она сама по себе — не я, но часть меня.
В конце, как и в начале, несколько фактов и множество предположений. Отправные точки, вероятности и воплощение фантазии. На бумаге?
Воображаемый мир. Как же она провела последние недели перед отъездом?
Разговор об увольнении, по-моему, прошел примерно так же, как беседа о найме. На этот раз последнее впечатление, которое, сохранившись в памяти, необязательно должно быть плохим. Но сама Паула изменилась. А значит, будет держаться более уверенно, по-настоящему уверенно, ведь теперь она сознает, что нисколько не зависит от мнения коротышки советника по культуре, который на самом деле вовсе не прихрамывает.
Вполне возможно, она даже помогла ему составить объявление о вакантной должности. Или составила сама, потому что привыкла иметь дело с печатным словом. Подписал его обер-бургомистр (полностью фамилия, звание, должность), как и положено подписывать любое муниципальное объявление, по крайней мере в этом городе. Вопрос о том, кто именно требуется — мужчина или женщина, — оставлен открытым. Не указано, что желателен сотрудник, который не будет поднимать шум вокруг подбора книг. Возможно, коротышка советник втихомолку и побаивался повторного «мезальянса», но вслух он ничего не сказал. Прежде всего упирал на срочность, так как Паула воспользовалась очередным отпуском, чтобы побыстрее уволиться.
Возможно, Фельсманша в первую минуту решила, будто одержала победу по всему фронту. С тех пор как стал виден конец, Паула ни разу не заставляла ее мокнуть под дождем. Хотя так и не купила будильника, который и мертвого подымет. Но позже Фельсманша уразумела, что лучше все-таки работать с человеком не слишком молодым, лет этак сорока. Сама она в библиотечном училище никогда не училась.
В феврале, когда в Германии стоят самые холода, Паула сняла со шкафа чемодан, услыхала, как щелкнули замки, и увидела следы пальцев на пыльной крышке. Я люблю вот так рисовать себе Паулу. Постель была еще теплая от сна.
