Он не дает себе труда сослаться на какую-нибудь мифическую лекцию.
В перерыве между супом и котлетой она замечает: Твой страх перед отцами не что иное, как нелепый страх кастрации.
Да, страх перед фашизмом, отвечает Феликс.
Его страх, как он утверждает, идет от инстинкта.
Из окна его кабинета открывается совсем другой вид. Не красные кровли на дворцовом холме, как из окна советника по культуре. Отсюда, с высоты, виден весь Д. и каменистая равнина до самого М., а когда дует фён, вдали за большим городом маячат Альпы; эту панораму увековечили на своих полотнах знаменитые художники.
Больше всего обер-бургомистр любит музыку.
Не стоит придавать значение анонимным письмам, говорит он. И на миг озадаченно умолкает, узнав, что аноним тем временем уже успел позвонить Пауле в библиотеку.
Мы, говорит он, искореним это зло. Беспокоиться ей незачем.
Мать советника по культуре зубрила испанский совершенно напрасно, кассирши в универсамах достаточно знали немецкий язык, чтобы правильно отсчитать сдачу.
Просто удивительно, заметил Феликс, как быстро ты справляешься с моим родным языком. Но пока, чтобы добиться понимания, Паула еще вынуждена прибегать к безмолвному языку жестов.
Значит, искоренить зло. Он принес Пауле список тех изданий для детей и юношества, которые помечены в каталоге как тенденциозная литература, а вдобавок статью министра по делам культов (он же ведает и культурой) о ситуации в области детской и юношеской литературы. Сегодня, читает Паула, эта литература зачастую дышит унынием, усталой покорностью и пессимизмом. Сплошь конченые личности. Но, к счастью, наша действительность богаче и многограннее.
Не отбрасывать мысль о том, кому она обязана этим списком.
Мы думаем, слышит Паула его голос, что страсти улягутся, если вы решитесь переставить сомнительные книги из отдела юношеской литературы в отдел для взрослых. По желанию родители смогут взять их там для своих детей.
Утром, одеваясь, она глядела из окна спальни на кладбище, наблюдала за вдовцом: он старательно разровнял землю, на которой сейчас нет ни цветочка, аккуратно отложил в сторонку инструмент, а потом стал в изножье могилы, скрестил руки под животом и склонил голову, как для молитвы.
Паула слыхала, что он грозился прибить соседскую кошку, если еще раз поймает ее на свежеразрыхленном холмике.
Феликсу она говорила, что до сих пор тосковала лишь по запахам родительской кухни.
Разговоров о родной стране, о метрополии она больше не выдержит.
