— У моих клиентов далеко идущие планы.
— Откровенно говоря, я еще не решил, хочу ли я продавать эти бомбы. Думаю, что цена на них будет только расти.
Белый ферзь взял слона на F3, Эмир-хан в ответ вывел своего ферзя на F6.
Теперь ферзи стояли друг против друга.
— Как знать? Когда эти бомбы пустят в серийное производство, цена на них упадет.
Сощурив правый глаз, Эмир-хан посмотрел на Кремнева.
— А если их не пустят в серийное производство? Тогда я окажусь единственным, у кого они будут.
Кремнев глотнул чай.
— Похоже, Эмир-хан, это вы планируете взорвать Нью-Йорк.
— Как знать, — неопределенно сказал Эмир-хан.
Он снова наполнил обе чашки.
— Знаете, Абдулл-Хаммад, за что я так люблю шахматы? Эта игра показывает, на что каждый человек способен. Здесь проявляется не какое-нибудь одно качество, а сразу все. Ум, способность к аналитике, решительность, творческое начало, авантюризм. Нельзя стать настоящим игроком, не имея хотя бы одного из этих качеств. И при этом, какая гармония!
На шестнадцатом ходу Кремнев взял слоном вражескую пешку, и белые получили преимущество.
— А вы неплохо играете, — похвалил Эмир-хан. — Боюсь, скоро мне придется сдаться.
«Конечно, придется. Ты прав, — подумал Кремнев. — Ты даже не представляешь, насколько ты прав».
— Ну, почему, — произнес он вслух. — Ситуация неоднозначная, на доске еще много фигур.
— Это очень благородно с вашей стороны, но, по-моему, результат партии очевиден. У нас по две фигуры, но у вас лишняя пешка. Сомневаюсь, что при таком раскладе возможен даже ничейный результат.
— Так вы сдаетесь?
— Да, — просто сказал Эмир-хан. — Эту партию вы выиграли. Поздравляю.
— Спасибо.
Эмир-хан опять наполнил чашки.
— А знаете, что на мой взгляд самое прекрасное в шахматах?
— Что?
— То, что это — игра. И очень увлекательная. И некоторых людей она поглощает настолько сильно, что они напрочь забывают о реальной жизни. Шахматная доска, пускай ненадолго, становится для них единственным миром. Они с легкостью жертвуют фигуры, а когда они одерживают победу, они чувствуют себя чуть ли не Александром Македонским. Как вы сейчас.
Кремнев криво улыбнулся.
— А разве вы, Эмир-хан, не такой же?
— Я? Нет, я не такой же. Я всегда умел отличить игру от реальной жизни. И всегда умел правильно расставлять приоритеты. Поэтому вы сейчас смотрите на доску и думаете, что победили меня, — он сделал паузу. — А я смотрю на вас и думаю о том, что все ваши люди, которых вы привели с собой, уже мертвы.
