Несмотря на весь этот «товарооборот», усилия администрации тюрем поддерживать примерно одинаковый уровень жизни заключённых – как с точки зрения материального достатка, так и с точки зрения социального положения – весьма эффективны, и это очень хорошо. Даже те, чьи финансовые возможности поистине безграничны, не имеют возможности как-то выделяться на фоне других заключённых федеральных тюрем. Можно купить лишь ограниченное количество кроссовок и спортивных костюмов и съесть лишь определённое количество «нелегальных» сандвичей.
Сразу по прибытию я нашёл себе работу в департаменте образования, где, как мне показалось, я смогу честно зарабатывать, применив свои знания для обучения других заключённых. Я работал полный рабочий день, обучая людей читать и помогая им подготовиться для сдачи теста на соответствие уровню программы средней школы. Мне нравилась эта работа и я был доволен. Моя должность старшего преподавателя позволяла мне зарабатывать 60 долларов в месяц.
Понимая, что мне сильно повезло, что моя семья поддерживает меня материально, я никогда не критиковал тех, кто вынужден был промышлять нелегальным бизнесом, а те, кто ещё и умудрялся при этом посылать деньги своим нуждающимся близким на волю, вообще вызывали у меня искреннее уважение. Однако меня сильно расстраивало, что исправительная система организована таким образом, что заключённых как будто нарочно подталкивают к тому, чтобы они набирались опыта в незаконных махинациях и воровстве – ведь подобные навыки приведут их в будущем к повторным нарушениям закона и к новым тюремным срокам.
Полностью дистанцироваться от участия в тюремном чёрном рынке было довольно сложно. Нравилось мне это или нет, но уголовный мир был тем обществом, в котором мне приходилось существовать. В результате мне пришлось сбалансировать два вида обетов – обеты личного освобождения и обеты помогать другим. При организации даже незначительного мероприятия – такого, как, например, вечеринка по случаю дня рождения кого-нибудь из друзей – не обойтись без тюремного чёрного рынка. Обычно в таких случаях мы покупали традиционный набор для начоса. Я также должен признаться, что несколько раз заказывал «нелегальную» пиццу, которая, к слову, была вовсе недурна. Но я всегда делился пиццей с пациентами хосписа, и, вероятно, поэтому не испытываю теперь чувства вины.
Иногда учащиеся просили меня о юридической помощи – например, составить заявление в комиссию по условно-досрочному освобождению – но я всегда отказывался от вознаграждения, которое они пытались мне за это вручить. Я с самого начала решил для себя, что не буду наживаться на своих товарищах по заключению.
