Она отказывалась от другой жизни, сознательно (или не совсем) выбирая патологию.
И я не смог её переубедить.
В скором времени мы встретились вновь. Зинаида Михайловна так и прибывала в своей патологической реакции утраты, наслаждаясь своим правом страдать. Она, словно. С гордостью «несла» это перед собой. Можно было видеть, как она выслушивает каждого пациента на группе, потом вздёргивает подбородок и говорит: «Что вы понимаете в утрате?! У вас-то всё ещё хорошо. А вот у меня...».
* * *
Я столько раз сталкивался с утратой в стенах своей больницы, что уже привык к этому. Нет, я также сочувствую пациентам, когда вижу их страдания, также переживаю вместе с ними. Их боль и слезы, их бессилие и отчаяние — всё это отзывается во мне многократным эхом. Но я защищён.
Моя защита белого цвета из простой хлопчатобумажной ткани, она увенчана гроздями цинизма и пучками иронии. Но этот цинизм и ирония направлены не на пациента, не на его чувства, они на мне, чтобы защитить мои границы.
Нет, меня не мучают флэшбэки, дома голова не пухнет от утрат и проблем других людей. Поту сторону другой мир и я могу выбирать в нём, кем мне быть.
Я столько раз сталкивался с утратой в своем кабинете, что спустя пять минут от начала беседы уже могу определить этап, на котором находится пациент в переживании утраты. Мои техники выверены, а слова отшлифованы. Нет, я не вычитывал их в специальных толстых книжках о том, как слушать других и быть покладистым психотерапевтом. Эти слова появились в работе. Пациенты научили меня этим словам, от них я узнал всю глубину боли и отчаяния. И это — мой рабочий инструмент.
Нет, я не знаю, как врачевать душевные раны, я даже не знаю, где она, душа. Порой мне кажется, что душа — это отдельный орган, который, так же как и прочие болит, расстраивается и нуждается в помощи специалиста.
И нет, я не могу сделать так, чтобы этого не было. Я не могу заставить человека «развидеть» увиденное и забыть случившееся. Как бы мне порой и не хотелось это сделать.
Я столько раз сталкивался с утратой по ту сторону, что для меня это уже «легкая работа».
Открою тайну: студентам-медикам делают особые прививки с цинизмом. На 4-м курсе, во время начала клинической практики. Чей-то организм отторгает вакцину, и такой человек остаётся излишне восприимчив к страданиям других. Он скоро начинает плохо спать и заболевает психосоматическим расстройством. Другие же переносят вакцинацию хорошо, и навсегда их иммунная система приобретает особые антитела к боли других.
