На одной из встреч Катя сказала:
— Я вчера вечером очень явственно представила себе картину ухода отца... — она стёрла слёзы с лица и продолжила:
— А потом я поняла, что это хорошо.
— Хорошо? — не понял я.
— Да... то, что он ушел. Появилась мысль, что это хорошо, что иначе было бы ещё хуже.
В голове я мысленно перебрал возможные варианты, почему, по мнению Кати, уход отца — это хорошо. Затем я обратил внимание на её лицо, точнее с каким отвращением она смотрела на меня. Внутри меня всё похолодело.
Догадка была настолько очевидна и ужасна, что я не хотел об этом думать или произносить вслух. Внутри меня всё кричало: подобное просто не должно происходить с детьми! Но в жизни Кати это уже случилось и прошлого не изменить.
— Это было, — сказал я нейтральным тоном и продолжил, осторожно подбирая слова:
— Тогда вы не могли защитить себя, а мать...
Лицо Кати напряглось, глаза превратились в щёлочки — она злилась.
— А мать, — продолжил я, — не смогла вас защитить...
— Или не захотела, — сказала, как отрезала.
— Оправданий ей я искать не буду, она знала, о том, что происходит в семье.
Катя кивнула, её лицо расслабилось.
— Но вы можете пообещать себе, — сказал я более заботливым тоном, — что это больше никогда не повторится с вами или с вашими детьми. Ведь теперь вы сами можете себя защитить.
Я замолчал, повисла длинная пауза, и это было спасительной передышкой для меня.
— Знаете, — задумчиво произнесла Катя, — то, что было... это было мерзко. Это было ужасно. Он не должен был так поступать.
Она усмехнулась:
— А ведь он, спустя несколько лет, неожиданно «нашёлся». Да, около двух месяцев назад он написал мне, мол, давай встретимся, пообщаемся, все дела... И я понимала, что должна бы радоваться, но меня как парализовало: я тогда застыла перед компьютером, тупо пялилась на его письмо и чувствовала, как дрожат руки. Так и не ответила ему...
Катя посмотрела на меня, я выжидающе молчал.
— То, что было останется со мной, — продолжила она. — Но это не влияет на мою жизнь. Тогда я была беспомощной и не могла что- то изменить, не могла дать отпор или сказать «Нет!». Вся эта боль скопилась во мне, всё это привело к тому, что я...
Катя осеклась и покосилась на меня. Я поднял брови.
— Да, теперь я поняла, почему это со мной происходит, — сказала она, задумчиво глядя сквозь меня.
Я продолжал молчать.
— Я не хочу, чтобы это повторилось и знаю, что не повторится! — продолжала Катя. — И эта злость. Сейчас она не имеет смысла. Я не должна хранить её так долго. Он больше не имеет власти надо мной.
