Однажды Ксеня привела в дом другую девочкуодноклассницу. Та сама напросилась в гости. Тамара была не по возрасту полной, медлительной в движениях и в речи. У нее были серые глаза в мохнатых темных ресницах, правильной формы нос, но тонкие бледные губы, неприятная кожа лица с лишайными пятнами; тусклые пепельные волосы были аккуратно разделены на прямой прибор, заплетены в две косы и уложены на затылке в корзиночку. Платье на ней было из дорогой материи. Внешний вид сразу расположил к ней Ксениных родителей. Она понравилась им еще больше, когда в разговоре, искусно направляемом матерью в нужное русло, выяснилось, что мать Тамары работает директором столовой, а отчим – заведующим ателье по пошиву женской одежды. Тамара ушла, и родители переглянулись.
– Вот, пожалуйста, совсем другое дело. Сразу видно, умная и воспитанная девочка, не то, что вы – халды! – это касалось собственной дочери и Зойки. – И на лицо симпатичная, и полненькая, не то, что ты – пигалица! – сказал отец.
Он весил больше ста килограммов, был тяжелый, как монумент, и с симпатией относился к полным людям. Ксеня – наоборот – терпеть не могла толстых и пренебрежительно называла их «тюфяками». Они с Зойкой были стройными и длинноногими и боролись в классе за первенство: у кого талия тоньше. В те годы на экране блистала молодая, курносенькая Людмила Гурченко с талией в сорок шесть сантиметров. У Зойки обхват был на два сантиметра больше, чем у Гурченко, а Ксене, когда наступал ее черед обмериваться, приходилось хитрить: она втягивала в себя воздух. Когда ее ловили на этом, пыталась опровергнуть очевидное.
– Ну, честное слово, ни граммочки не втягиваюсь…
Она любила материны постряпушки, а та пекла почти каждое воскресенье – отец тоже обожал мучное. Ксеня стоически держалась, но потом сдавалась и уплетала за обе щеки. Так что размера талии Гурченко ей никак не удавалось достичь. Тамара не была ее соперницей, и Ксеня снисходительно проговорила:
– Не полненькая, а тюфяк, и симпатии в ней никакой…
Мать тут же вступилась за Тамару:
– Много ты понимаешь… Зойка твоя, может, красавица? Нос картошкой и глаза навылупку… И отец у нее пьяница. А у Тамары, я уверена, приличные родители. Кого попало начальниками не поставят..
Пока мать рассуждала, Тамарино лицо маячило у Ксени перед глазами: как она говорила, и в уголках рта скапливалась слюна. Возможно, Тамара не знала о своем дефекте, но смотреть было неприятно.
– Да мне с ней просто не о чем разговаривать. И вообще – неинтересно… – пыталась Ксеня объяснить родителям, почему ей не хочется дружить с Тамарой.
