Однажды, правда, случилось так, что именно Тамара спасла Ксене жизнь. Было это зимой, двор был завален снегом. Перед ее подъездом стояли качели. Они начали качаться, раскачались высоко, и вдруг у Ксени соскользнула нога, и она оборвалась с качелей в сугроб вниз головой: наружу торчали лишь ноги в валенках. Тамара бросилась к ней, пытаясь вытащить, но силенок не хватало, им было лет по 11. Тогда она громко закричала от страха и кинулась в мужское общежитие тут же во дворе. На ее крик выбежали парни и выкопали Ксеню из сугроба. Она долго не могла отдышаться. С того раза на качели больше не садилась. А с Тамарой стала вести себя более дружелюбно.
Родители остались непреклонны по отношению к Зойке и запретили приводить ее в дом. Но Ксеня все равно приводила, правда, тайком, когда их не было дома, и тогда они с Зойкой устраивали пир. Ксеня тащила из кухни что-нибудь вкусное: сушеную клубнику, изюм, халву или открывала банку болгарского малинового конфитюра. Они ели и болтали обо всем на свете – о книгах, об учителях, когда стали постарше – о мальчиках.
Было в этом «тайком» что-то унизительное для Ксени и для Зойки, конечно, тоже. Но как отстоять свое право дружить, с кем хочется, она не знала. Родителей побаивалась, особенно отца. Мать мучила ее нотациями, и это было еще хуже, потому что длилось долго и нудно. Многословие действовало на Ксеню усыпляюще, а мать требовала внимания. Если дочь грубила в ответ, она хваталась за ремень. Зная, что провинилась, что мать будет воспитывать ремнем, она готовилась к наказанию загодя, надевая под платье теплые китайские рейтузы с начесом. Было не больно, но, чтобы не оказаться разоблаченной, она орала во все горло и пыталась выдавить из глаз хоть одну слезинку. Если не удавалось, смачивала глаза слюной.
И все-таки Ксеня дружила с Зойкой, хотя они иногда так ссорились, что дело доходило до драки. Ксеня драться не умела и лишь неуклюже оборонялась, зато Зойка дралась, как заправская дворовая шпана: ее кулаки довольно чувствительно мутузили Ксеню по ребрам. В лицо она, правда, не била.Тамару Ксеня избегала и даже из школы умудрялась ходить с Зойкой, хотя жила с Тамарой в одном дворе.
А домой к ней – в «приличную» семью – вообще перестала ходить после того, как отчим, у которого было мудреное нерусское имя, серые навыкате глаза, приторно-сладкая улыбка, брюхо, аккуратно перетянутое узким ремешком, но все же нависающее над брюками, и сантиметр, вечно перекинутый через плечо – он чаще работал дома, чем в ателье, – помогая ей однажды снять пальто, общупал ее намечающиеся груди. Она ощутила такой нестерпимый стыд, что и сказать никому невозможно было. «Приличный» отчим совратил старшую сестру Тамары, принудил ее к сожительству, и девушка родила сына. Скандал как-то удалось замять, и мать отвезла дочь в другой город к дальней родне, подальше от позора.
