– Ты чего?
– Ничего.
Подружка громко хлопнула дверью на прощание.
– Кто у нее родители? – первым делом спросил отец, едва Ксеня появилась в комнате.
Он завязывал в эту минуту галстук перед зеркалом. Родители собирались в ДИТР – в кино на последний сеанс. Хотя отец и не относился к ИТР, занимая должность механика в гараже, его пускали туда, потому что мать работала там. К тому же, глядя на отца, никто и подумать не мог, что он не ИТР. Хотя лицо у него было простецкое: голубые глаза под сросшимися густыми бровями, нос картошкой и узкие губы, вид, когда он надевал выходной костюм, белую сорочку и галстук в тон костюму, был представительный. И даже важный: если он поджимал губы строго и значительно. Прямо директор автобазы!..
– Откуда я знаю?
– А ты узнай! – внушительно сказал отец. – Нечего водиться, с кем попало… – На нем уже красовалась каракулевая шапка, которая прибавляла важности – Ну, ты скоро? – обращался он к матери.
– Сейчас, сейчас, – мать дорисовывала на губах бантик.
Брови она нарисовала, волнистые от природы волосы уложила в прическу. На ней была юбка из английского бостона и китайская пуховая кофточка с большим выбитым цветком на груди. Когда мать так наряжалась, она становилась даже красивой. Надевая пальто с каракулевым воротником и манжетами, мать выговаривала Ксене:
– Вечно таскаешь в дом каких-то чумичек. Будто у вас в классе нет приличных девочек, с которыми можно дружить. А эта… – мать не захотела назвать новую подругу дочери по имени, – еще стянет что-нибудь…
У Ксени чуть слезы не брызнули от обиды. Она хотела заступиться за Зойку, сказать что-нибудь в ее защиту, даже рот открыла, но мать уже вышла из комнаты: они опаздывали. «Почему, почему они так? Ведь они совсем ее не знают… А мне других подруг не надо! Вот назло, назло им буду с ней водиться!» – Она сидела перед зеркалом, скорчив злую гримасу. Щелчком стукнула болванчика – он закивал головкой, как бы с укоризной, решительно поднялась, оделась и направилась к Зойке. Ей было неловко за прием, оказанный родителями: даже до разговора не снизошли.
У порога ее встретила Зойкина мать, заулыбалась всеми тремя ямочками – на щеках и подбородке, вытерла руки о фартук и, легко касаясь Ксениного плеча, повела гостью на кухню.
– Зоя, гляди-ка, кто к нам пришел… – и, обращаясь к Ксене, продолжила: – Садись, Ксюша, вот сюда…
Она обмахнула табурет полотенцем, усадила Ксеню в угол к батарее – от окна дуло – пододвинула поближе к ней тарелку с картошкой в «мундире» и солонку:
