— Да, да. Вы не обязаны держать его у себя два месяца. Мне известно, что тюрьма переполнена. И я понимаю, что это явилось бы нарушением конституции. Послушайте же, ради всего святого! Я же сказал, что знаком с вашими трудностями. Это было всего лишь гипотетическое предположение. Мне жаль, что он донимает вас рыданиями. Но разве я виноват в том, что у него глаза на мокром месте? А вы бы не зарыдали, если бы вам грозили пятнадцать лет тюрьмы? Перестаньте орать, ради Бога! Не тратьте время. Этот звонок и без того обойдется административному округу Гатлин в миллион долларов. Хорошо, я вам ещё позвоню. Хорошо, в шесть часов! Хорошо, говорю я вам! Хорошо!
Шериф положил трубку и некоторое время сидел молча, рассеянно глядя на расстегнутый пояс брюк.
— Тот ещё город, — сказал он, — этот самый Лос-Анджелес. — И, покачав головой, продолжил: — У меня настроение послать всё это дело к дьяволу. С какой стати я должен раньше времени загонять себя в гроб из-за какого-то типа, забравшегося в товарный вагон? Кто может ответить на этот вопрос?
— Но он же — изобличенный преступник, — стоял на своем Макомбер. — У нас же против него завершенное дело. — Голос третьего помощника звучал ровно, но все его естество — невидимо для других — дрожало от нетерпения. Закон есть закон.
— Голос совести — тот призрак, который вечно преследует шерифа, посмотрев на помощника, с горечью произнес шеф.
— Мне-то что до этого, — пожал плечами Макомбер. — Я всего лишь хочу закрыть дело.
Шериф снова обратился к телефону.
— Соедините меня с казначеем нашего округа, — сказал он и стал ждать, держа трубку у уха и внимательно глядя на Макомбера. Макомбер подошел к дверям, открыл их и выглянул на улицу. Чуть дальше в конце квартала он увидел свой дом и свою жену, которая сидела у окна скрестив на груди жирные руки. С её округлых локтей капал пот. Макомбер отвернулся и стал смотреть в другую сторону.
Откуда-то, как ему казалось издалека, до него долетали голоса. Это шериф беседовал по телефону с казначеем округа Гатлин, штат Нью-Мексико. Он слышал, что казначей ведет беседу на повышенных тонах. Искаженный телефоном голос чиновника звучал так, как будто на противоположном конце линии находится не человек, а какой-то скрипучий механизм.
— Все умеют тратить деньги, — верещал казначей, — но никто не хочет их зарабатывать! Все берут у меня деньги, и никто мне их не приносит! Я считаю, что мне необыкновенно повезет, если к концу месяца останутся средства на выплату моего жалования, а ты просишь девяносто долларов на увеселительную прогулку в Лос-Анджелес, чтобы привести оттуда человека, который украл подержанное барахло, ценою в девять долларов! Катись к чорту! К чорту!!
