— Ну и мозговитые же ребята трудятся в моем офисе, — заметил шериф. Ужасно мозговитые. — Тем не менее, он поднял телефонную трубку и произнес в неё: — Соедините меня с Полицейским управление Лос-Анджелеса.
— Дело ведет человек по имени Суонсон, — подсказал Макомбер. — Именно он ждет вашего звонка.
— Если попросить их поймать в Лос-Анджелесе убийцу, то услышишь такое… Но зато, как славно они действуют против людей вскрывающих товарные вагоны.
Шериф стал ждать соединения, а Макомбер тем временем тяжело повернулся на стуле, — промокшие от пота брюки уже успели прилипнуть к его клеенчатой обивке — и посмотрел в окно на пустую, залитую белым солнечным светом улицу. На асфальте от жары появились маленькие черные пузырьки. В этот момент он всем своим скрытом под толстым слоем жира сердцем ненавидел дыру, именуемую город Гатлин, штат Нью-Мехико. Окраина пустыни. Замечательное место для больных туберкулезом. Вот уже двенадцать лет как он живет здесь. Вот уже двенадцать лет он дважды в неделю ходит с женой с кино и слушает её болтовню. Толстяк. Да любой человек, прежде чем помереть в городе Гатлин, штат Нью-Мексико, успеет обрасти жиром. Двенадцать лет… думал он, глядя на вечно пустынную улицу, оживляющуюся лишь субботними вечерами. Макомбер вдруг представил, как он выходит из парикмахерской в Голливуде, и легкой походкой направляется в бар с изящной блондинкой. Они выпивают по бутылке или даже по две — пива, беседуют и весело смеются, находясь среди миллионов таких же беседующих и весело смеющихся людей. Он будет ходить по улицам, по которым ходила Грета Гарбо, Кэрол Ломбард и Элис Фей[11]. «Сара, по делам службы мне необходимо уехать в Лос-Анджелес. Вернусь через неделю», скажет он супруге.
— Алло… — произнес в трубку шериф. — Алло… Где же этот чертов Лос-Анджелес?
Девяносто долларов. Девяносто вшивых долларов… Макомбер отвернулся от окна, чтобы не видеть опостылевшей улицы. Шериф снова заговорил в трубку, и его третьему помощнику пришлось положить ладони на колени, так как тот с изумлением обнаружил, что у него дрожат руки.
— Это Суонсон? — спросил шериф.
Будучи не в силах тихо сидеть и спокойно слушать разговор шефа, Макомбер поднялся и неторопливо зашагал через заднюю комнату в туалет. Войдя в уборную, он тщательно закрыл за собой дверь и принялся изучать свое отражение в зеркале. Да, эти годы сказались на его физиономии. Вот что значит, двенадцать лет без перерыва слушать болтовню жены. Вернувшись в офис, он услышал как шериф чуть ли не кричит в трубку:
