— Джо Луис[9] смахнул бы их с ринга не позже, чем через две минуты, сказал Фланаган.
— Джо Луиса сильно переоценивают, — произнес Гурске. Он привстал с крошечного откидного сиденья и, потрепав Фланагана по колену, добавил: Очень даже чрезмерно.
— Ну да, — язвительно сказал Фаланган, — его переоценивают, как переоценивают новый лайнер «Техас». Я видел бой Луиса со Шмелингом.
— Немец — уже старик, — заметил Гурске.
— Когда Джо врезал ему в брюхо, — вступила в беседу Флора, — он зарыдал, как младенец. Кулак Луиса погрузился ему в живот до самого запястья. Я видела это своими глазами.
— Немец забыл свои ноги в Гамбурге, — стоял на своем Гурске. — Его мог завалить даже лёгенький ветерок.
— Ничего себе… Это надо же, назвать Джо Луиса лёгеньким ветерком! возмутился Фланаган.
— Сложением он похож на металлический сейф, — заметила Флора.
— А здорово было бы взглянуть на его бой с Демпси[10], - мечтательно закатив глаза, произнес Гурске. — С Демпси в лучшие его годы. Кровь лилась бы рекой.
— Луис сделал бы из Демпси отбивную котлету. Кого, вообще, смог побить твой Демпси? — возжелал узнать Фланаган.
— Ты это слышала?! — возопил изумленно Гурске, ткнув Флору в колено. Демпси не даром получил кличку «Манасская Кувалда»!
— Луис — мастер, — сказал Фланаган, — а лупит так, будто у него в каждой руке по бейсбольной бите. Демпси! А ты, Юджин, — просто дурень.
— Мальчики! — тревожно бросила Флора.
— Демпси в бою походил на пантеру. Все время приплясывал и раскачивался. — Гурске продемонстрировал, как покачивался Демпси, в результате чего с его аккуратной маленькой головки слетел котелок. — В каждом своем кулаке он таил гибель, — продолжил Гурске, склоняясь за шляпой. — У него было сердце раненого льва.
— Твой Демпси был бы покрыт ранами с ног до головы, если бы вышел на ринг против Луиса, — Фланаган решил, что шутка ему удалась, и разразился громким хохотом, слегка шлепнув огромной ладонью по щеке Гурске. Котелок снова оказался на полу.
— Ты очень странный человек, — сказал Гурске, наклоняясь, чтобы поднять шляпу. — Очень странный.
— У тебя есть одна большая беда, Юджин, — произнес Фланаган, — и беда эта — полное отсутствие чувства юмора.
— Я смеюсь, когда вижу что-то по-настоящему смешное, — ответил Гурске, смахивая со шляпы пыль.
— Разве я не прав? — спросил Фланаган, обращаясь к Флоре. — Скажи, имеется ли у Юджина чувство юмора?
— У нашего Юджина весьма серьезный нрав, — ответила она.
— Да, провалитесь вы к дьяволу! — сказал Гурске.
