Она, сгорбившись, сидела на диване, а из её глаз капали горькие слезы.
— Этот человек… — рыдала она, — этот человек.
Вскочив с дивана и промчавшись через всю комнату к телефону, она схватила трубку и набрала какой-то номер. Оставленные без внимания слезы, проложив путь через тушь для ресниц, стекали по её щекам, образуя черные каналы на тенях для глаз, румянах и пудре.
— Этот человек… — продолжала твердить, — этот человек…
Филип инстинктивно попятился к стене между столом и комодом, спрятав руки за спину. Казалось, что он ожидает нападения.
— Лоуренс! — кричала она в трубку. — Очень рада, что застала тебя дома. У меня сейчас молодой человек, и он предложил мне роль в его пьесе, слезы ручьем бежали по темным канала на её щеках. — Ты знаешь, какая это роль? Сейчас я тебе скажу, а затем выброшу этого молодого человека из отеля!
Филип прижался спиной к стене.
— Заткнись, Лоуренс! — визжала мисс Герри. — Я достаточно долго выслушивала твои льстивые объяснения. Женщина сорока пяти лет, — прорыдала она, — злобная, неряшливая, ненавидящая весь мир содержательница пансиона, подслушивающая у замочных скважин и терроризирующая свою семью. — Страшное горе сгорбило актрису, и та стояла согбенной, неловко держа трубку обеими руками. Поскольку слезы мешали мисс Герри говорить, она была вынуждена слушать своего собеседника. До слуха Филипа доносился мужской голос. Мужчина говорил что-то утешительное, говорил быстро, но достаточно спокойно.
Не обращая внимания на голос в трубке, мисс Герри выпрямилась и, злобно цедя сквозь зубы, спросила:
— Мистер Блумер, скажите, почему вы решили, что я подхожу для этой глубокой роли? Почему, по вашему мнению, я лучше всех способна сыграть столь обаятельную персону?
— Я видел вас в двух спектаклях, — ответил несчастным тоном и по-мальчишески писклявым голосом Филип, не покидая своего места у стены между столом и комодом.
— Да заткнись же ты, ради Бога! — рявкнула в трубку мисс Герри, и спросила Филипа, сопровождая вопрос ледяной улыбкой: — В каких спектаклях, мистер Блумер?
— «Солнце на востоке» и «Возьми последнего».
Из её глаз полился новый, и, на сей раз ещё более бурный поток слез.
— Лоуренс, — зарыдала она в трубку, — знаешь, почему он предложил мне эту роль? Оказывается, он видел меня в двух спектаклях. В тех двух, которые принесли тебе славу. Ему понравилось, как я играла шестидесятилетнюю стерву в «Солнце на востоке» и проклятую богом и людьми наседку, опекающую ирландских хулиганов в «Возьми последнего». Ты погубил меня Лоуренс. Ты меня погубил.
